50-летию со дня рождения Евгения Дворжецкого
посвящается

С шестого класса  Женя увлекался фотографией. Печатая снимки, мог просидеть, несколько ночей подряд. Он часто задавался вопросом: «Почему наперекор данности, наперекор жизни, которая есть бесконечное движение, человек все равно изобретает что-то, чтобы ее остановить, зафиксировать? Зачем? Поэт сказал: «Не возвращайтесь к былым возлюбленным». Но мы все равно стремимся вернуться к прошлому. Мы постоянно живем нашим прошлым. Время летит вперед. Но люди записывают, снимают кино, видео, фотографируют… В этой ситуации для меня кроется гораздо больше вопросов, нежели ответов».

Зачем и мы пытаемся остановить ушедшие мгновенья? Зафиксировать на бумаге то, что невозможно воспроизвести? Ведь артист, выходящий на сцену – это рождение чуда, которое возможно запомнить, но не передать. Но, видно, потрясения от этого чуда бывают столь сильны, что страшно унести их в себе, не поделившись.

Евгения Дворжецкого – Женю – Женьку – Дворжика – у нас в театре вспоминают часто. Он ушел внезапно и больно для многих – ушел в свои яркие 39 лет, врезавшись в память сильным и молодым. И сегодня на наших страницах вспоминают о нем его театральные друзья – артисты РАМТа АлексейВеселкин и Алексей Блохин, а также художественный руководитель РАМТа Алексей Владимирович Бородин, прошедшие с ним бок о бок незабываемый, стремительный, трагический актерский путь.

Евгений Дворжецкий родился 12 июля 1960 года в абсолютно театральной семье. Отец – Вацлав Янович  –  известный актер. Мама – Рива Яковлевна  – талантливый режиссер и педагог. Но Евгений о сцене не мечтал. А вот в десятом классе вдруг подумал: «Ну не математикой же заниматься», – и поехал в Москву, поступать в театральный институт. С первого раза не поступил – влюбился. Зато через год, многое осознав и переосмыслив, поступил в Театральный институт им. Б.Щукина на курс Людмилы Владимировны Ставской.

- Помните свое первое впечатление от Дворжецкого?

В спектакле «Король Лир», Эдмунд

Алексей Веселкин: «Когда я поступал в Щукинское училище, студенты второго курса участвовали в организации этого процесса: записывали абитуриентов, выходили со списками, выкликали. Среди них был Женя. Он выделялся своей необычной внешностью, был абсолютно другим. Когда поступаешь, начинаешь обращать внимание на студентов, они же уже избраны, приближены к искусству. Поэтому я очень хорошо его запомнил. Но актер в училище и актер в театре это, на мой взгляд, два абсолютно разных проявления. По-настоящему его раскрыл именно театр».

- Ваша дружба началась с училища?

Алексей Веселкин: «Нет, там мы почти не пересекались, но общались. А в театре сразу сошлись и нашли точки соприкосновения».

Алексей Блохин: «Мы в одном поколении и как-то сразу друг друга приняли. На одни и те же праздники попадали, на одни и те же грабли наступали…»

- Какое впечатление оставлял Евгений, выходя на сцену?

Алексей Блохин: «Дерзкий, в хорошем смысле слова. Смелый. Не нахал, не хам, а именно яркий, острый, дерзкий. Это от глубины. Бывает глубина в пастельных тонах, когда человек глубоко чувствует, но он неслышный, у него это где-то там бурлит, происходит потихонечку. А иногда это крик души – это тоже глубина. И Женя такой. Иногда он говорил: «Да, мне плохо. Это никого не касается, но я могу, имею право произнести это вслух».

Мы в основном вместе работали – всю жизнь. Поэтому мне в редких работах приходилось наблюдать его со стороны. Это сейчас вторые составы есть. А тогда был один состав, и поэтому посмотреть друг на друга не было возможности. Только будучи с ним на площадке. Или только из-за кулис, когда, допустим, моей сцены нет.
Мы в одной гримерке сидели почти 15 лет. И вот сейчас его нет, но тут до сих пор его фотография – над столом Олега Зимы, Женька был его любимый учитель, успел ему немного попреподавать. И вот они – две мои опоры – Женька и Лара (Лариса Моравская, актриса РАМТа, ушла из жизни в 2009 году – прим. ред.), теперь висят напротив друг друга. Они, кстати, однокурсники.
Мне было приятно на него опереться. Сейчас иногда я с ним разговариваю. Особенно по творческим вопросам. Просто задаю вопрос: «Жень, как ты думаешь?» И прислушиваюсь».

- Наиболее яркие театральные ваши работы вместе? Что вам вспоминается?

В спектакле «Между небом и землей жаворонок вьется», Терехов. Дмитрий – Алексей Веселкин

Алексей Веселкин: «Мы с Дворжецким представляли собой два разных полюса в театре. Он – с отрицательным обаянием, я – с положительным. Я – светловолосый, он – темный. Поэтому мы играли почти всегда антиподов. В «Короле Лире» – двух сводных братьев: он – сволочь редкостная, я – почестнее. Когда мы в конце на мечах сражались, наше актерское соперничество в какой-то степени выходило за рамки этой дуэли. В спектакле «Между небом и землей жаворонок вьется» тоже два абсолютно «полюсных» человека. Он – конченый наркоман, а я – школьник, подающий надежду. И таких дуэтов было много».

Алексей Блохин: «Ой, мы были молоды. С одной стороны на первом месте была работа, а с другой стороны и личная жизнь. Мы любили всякие наши сейшены. Очень любили повеселиться, но работали мы очень честно.

Из наших общих спектаклей – «Ловушка № 46, рост второй», «Баня» – шедевр бородинский. Там мы в компашке работали, одну компашку все и играли: Женька, Лешка Кузнецов, Женька Тиглев, Лара Моравская, Нинка (Нина Дворжецкая – прим.ред.), - так называемую хрущевско-брежневскую коалицию.

В спектакле «Король Лир», Эдмунд

В «Короле Лире» мы тоже были все заняты. Хороший спектакль, любопытный, дерзкий. Там про то же самое – про то, как пришло новое  поколение. У нас с Женькой были шикарные роли. А как Бородин там экспериментировал! Есть такой закон: нельзя трогать театральные кулисы – это святое. Бородин во всю этими кулисами распоряжался. Нина их на себя одевала, они превращались в огромные шлейфы, мантии…

В спектакле «Снежная королева», Сказочник

В «Снежной королеве» Женька был Сказочником, а я Каем. Помню один очень смешной случай на этом спектакле. Мы его долго играли – 15 лет. Только вот сказочника можно играть 15 лет, а Кая-то нет. Начинается спектакль. Я и Герда (Таня Аксюта) стоим спиной к зрителю на лавочке около окошечка. Женька-Сказочник произносит свой начальный текст: «Снип-снап-снуре, пуре-базилюре!» Звучит красивая музыка, начинаю говорить я. А Женька уходит за кулисы, его уже не видно зрителям, но он еще на сцене. И я говорю: «Стой, ступеньки скрипят!». А Женька тихонечко, своим басовитым голосом: «Нет, Лешенька, это не ступеньки, это косточки твои скрипят». Он меня так расколол, что я начал смеяться. Ужасно, но это была шикарная шутка. Я несколько минут не мог ничего говорить. Пришлось сделать вид, что я заплакал, что бабушки нет и мне так грустно…  .

В спектакле «Предсказание Эгля», Эгль

В «Предсказании Эгля» мы играли. Это был спектакль, который ставил художественный руководитель театра Гоголя Сергей Яшин. Очень любопытная версия «Алых парусов» с красивой музыкой и песнями Новеллы Матвеевой в переложении Юрия Прялкина. Женька был Эгль, а у меня была шикарная роль одного из музыкантов. На одной из премьер тоже произошел смешной случай. В самом начале спектакля звучит страшная музыка. Идет дым, из люка появляется демонический Эгль-прорицатель и говорит: «Я – Эгль!». И в этот момент кто-то в зале говорит: «А я Вася».

- Эгль не раскололся?

Алексей Блохин: «Может и раскололся, но у него дальше было много текста. Он ужасно сердился, когда происходили такие вещи. Помимо еврейской, у него польской крови достаточно было - Вацлав, отец-то, поляк. Поэтому Женька вообще очень вспыльчивый был. И когда ему говорили «А я Вася», пар шел будь здоров. Женька продолжил свою роль, но потом очень возмущался по этому поводу.

В спектакле «Ловушка № 46, рост второй», Интер. Сцена из спектакля

В спектакле «Снежная королева», Сказочник

Сам же Евгений говорил, что любимой его ролью был Сказочник в «Снежной королеве», что сердце переполняется радостью, когда он выходит на авансцену перед детским зрительным залом, что такой прямой контакт – главное, ради чего стоит работать. Театр для Жени был родным домом. «Театр дает актеру, раскрывает его, кино всегда забирает», - говорил он.

- Ему нужно было учиться у кого-нибудь в профессии или он был самодостаточным?

С Ульяной Урванцевой и Алексеем Блохиным

Алексей Блохин: «Мне кажется, он был самодостаточным, но это не значит, что ни у кого не учился. Его кумиром был Аль Пачино. Он смотрел все фильмы с его участием, и это была тоже учеба. У наших старых артистов учился. Наверно кто-то был, кто давал ему совет, утешал в минуты поражений, но я не могу сказать, кто, потому что это было негласно. Он был в очень хороших отношениях с Николаем Николаевичем Орловым.

Женя всегда любил смотреть хорошие работы, и это ведь тоже учеба. Сейчас, если ты победитель в работе, то не все тебя с этим поздравят. Как-то люди не находят в себе мужество принять чужую победу и разделить удачу. А у него это было легко. Однажды мы с Женькой Редько сыграли в одной очень интересной работе – «Слабое сердце» по Достоевскому. Во время спектакля Дворжецкий полез чуть ли не в драку – успокаивать шумящую молодежь, мол, вы чего тут скрипите, когда работают артисты. Он за этим в карман не лез, готов был за красоту, чистоту постоять. А потом пришел в гримерку и сказал: «Слушайте, ребят, я так не умею. Вы молодцы». Кто сейчас так скажет? У меня даже слезы на глаза навернулись. Потрясающее качество человека! У него никогда не было «два пишем, три в уме». Во всех своих эмоциях был открыт, никогда не таил злобу. Он был открытой натурой».

- Евгений относился к жизни по-философски?

С Алексеем Веселкиным

Алексей Веселкин: «У него были им сформулированные, прочувствованные отношения к той или иной ситуации. Это не было связано с некой философией. И в бытовых вещах, и в творческих он оставался абсолютно нормальным живым человеком.
Он был абсолютно нормальный молодой человек, собирал конверты, открытки, марки, ездил на почтамт за ними, увлекался фотографией и т.п. Это потом, когда семья появилась, он волей-неволей начал становиться другим. У него появилась ответственность, жизненные принципы».

- Евгений говорил, что семья для него стала самым главным и ценным.

Алексей Веселкин: «Это вполне возможно. Потому что, если бы не было семьи, его жизнь, возможно, по-другому бы развивалась. И не просто семьи, а Нины. Они были гармоничной парой, друг другу очень подходили. Нина была лучше образована, знала язык, больше читала, пересказывала Жене книжки, которые он не успевал читать. Мне кажется, если бы в какой-то момент семьи у него не появилось, он мог бы упустить момент и остаться одиноким, инфантильным, его развернуло бы в другое качество и вообще в другую сторону».

- Он был обидчивый человек или с чувством юмора?

Алексей Блохин: «С чувством юмора, спасительным чувством юмора. Сам очень любил шутить. Иногда обидно. Но мы-то знали, что он есть на самом деле. Конечно, иногда обижались, но всерьез и надолго – никогда.

В спектакле «Фауст», Фауст

Женя был очень отзывчивый,  безотказный в помощи, несмотря на все его шутки и позерство. Во-первых, они были, прежде всего, защитой. Были в нем какие-то нежные вещи, которые он защищал. А, во-вторых, он прокладывал, как мог, себе дорогу. Но только по-другому, не как сейчас. Это было больше похоже на взятие Тулона,  а не на сделку, продажу, торги и т.п. Он, как Наполеон, который говорил, что сначала нужно ввязаться в бой, а там будет видно. И Женька с удовольствием ввязывался в бой. И кто-то про него говорил: «Да он вообще нахал!». Нет, есть другое слово – дерзость. У слова дерзать совсем другое значение».

- На Ваш взгляд, в чём заключалась его суть как человека?

С Алексеем и Татьяной Веселкиными

Алексей Веселкин: «Он был человек протеста. Любые устоявшиеся вещи, которые были не по нему, его раздражали. И свою точку зрения он всегда отстаивал достаточно бескомпромиссно.
Он был очень увлекающийся. Часто так с головой чем-то увлекался, что все другое забывал. Но его волнообразные увлечения были из области того, как развивается процесс создания фильма: съемки закончились – и ты же не можешь жить тем, что ты снял фильм. Развиваешься дальше.
Его суть - это некая бескомпромиссность и неполиткорректность. Тогда я считал, что это перебор. А сейчас думаю, что это хорошо. Потому что настолько политкорректен сам по себе мир, что противно».

Алексей Бородин: «Женя терпеть не мог сентиментальности. Он был замечательный, необыкновенный человек, требовательный к себе, к режиссеру, к партнеру…
На самом взлете его жизнь оборвалась. Мне кажется, ради взлета мы приходим на эту землю. И жизнь так устроена, по-другому не может быть. А вместе с тем ничего не проходит, ничего не исчезает. Радость и энергия, которые шли от Жени, они настолько мощные, что совершенно никуда не исчезли. Они питают каждого из нас. Мы сегодня не воспринимаем его как человека, который остановился, а как человека, который мог бы еще двигаться и двигаться, и двигаться».

Утром 1 декабря 1999 г. Евгений поехал на консультацию в Институт иммунологии. Врачи подозревали у него астму, но диагноз не подтвердился. За рулем своей «девятки» он возвращался домой. «Значит, ее не будет у моих детей! - радостно сказал он сидевшему в машине приятелю. - Успокою Нину». Включая мобильный телефон, он не заметил знака «Уступи дорогу». На перекрестке «девятка» столкнулась с грузовиком…
Этим летом ему могло бы исполниться 50…
Евгений Дворжецкий похоронен на Ваганьковском кладбище г. Москвы.

Евгений Дворжецкий/

Cнялся в 26 фильмах, среди них: «26 дней из жизни Достоевского», «Ромео и Джульетта» (телеспектакль), «Нежный возраст», «Два гусара», «День гнева», «Танцплощадка», «Михайло Ломоносов», «Поражение», «Диссидент», «Узник замка Ив», «Вход в лабиринт», «По Таганке ходят танки», «Риск без контракта», «Мечты идиота», «Раскол», «Хаги-Траггер», «Королева Марго», «Графиня де Монсоро» и другие.

Был ведущим телепрограмм «Семь бед - один ответ» на ОРТ, «Золотой Шар» на Ren TV, «Бесконечное путешествие» и «Про фото» на телеканале «Культура».

Преподавал на курсе А.В.Бородина в РАТИ (ГИТИС), вместе со своей женой Ниной работал над спектаклем «Дневник Анны Франк».

Его основные роли в театре:

Российский академический Молодёжный театр
Интер – «Ловушка № 46, рост второй»
Эгль – «Алые Паруса»
Мило – «Сон с продолжением»
Панталоне – «Любовь к трём апельсинам»
Сказочник – «Снежная королева»
Бельведонский – «Баня»
Фауст – «Фауст»
Эдмунд – «Король Лир»
Тит – «Береника»
Принц – «Принцесса Грёза»
Швабрин – «Капитанская дочка»
Индеец Джо – «Приключение Тома Сойера»
Терехов - «Между небом и землей жаворонок вьётся» 
Ледик – «Крестики-нолики»

Театр на Малой Бронной
Шут – «Король Лир»

Театр «Школа современной пьесы»
Пхелка – «Антигона в Нью-Йорке»
Медведенко – «Чайка»
Арман  – «Затерянные в раю»
Дон Кихот – «Дон Кихот»

Официальный сайт Евгения Дворжецкого www.dvorjetsky.ru

Ольга Курскова