Семен Аромштам. Монологи о школе и театре

Неравнодушным родителям и педагогам посвящается

19.02. 2013

Небольшой уютный кабинет. Стол делово завален бумагами. На стене фотографии: вот Семен Иосифович со своими гимназистами, а вот портрет величайшего в мире педагога Януша Корчака. За шкафом – небольшой закуток, маленький столик с коробками чая, банками кофе, сахаром, конфетами. Здесь и состоялся наш разговор с учителем-театралом, преподавателем русского языка и литературы, заместителем директора по учебно-воспитательной работе московской гимназии № 1565 Семеном Иосифовичем Аромштамом. У этого удивительного человека не только дар педагогический, он еще обладает и даром слова. Слушать его монологи под чашку чая одно удовольствие. Монологи педагога-энтузиаста о школе, театре и воспитании – повод поразмыслить над тем, в чем заключается высшее предназначение учителя, как использовать сегодняшние перемены в образовании для совершенствования процесса обучения и воспитания, а главное – как сделать поход в театр частью полноценной ученической жизни.

Монолог 1
Если дети плохи, значит, я плох

Я начинал педагогическую работу как учитель русского языка и литературы и воспитатель школы-интерната № 58 на юго-западе Москвы. И руководили нашей работой замечательные педагоги: Алла Васильевна Цветкова и Вера Антоновна Одоевская. Они сделали из меня такого педагога, каков я теперь. Потом был директором школы, заведующим методическим кабинетом и, честно говоря, воспользовался состоянием здоровья, чтобы с руководящих должностей уйти в учителя. Конечно, вызвал удивление всех. Обычно, если уходят, то в директора или куда-то выше. В 293-й школе я попал в удивительное учительское окружение. Директором в ней был Андрей Иванович Грабовский. Когда ему предложили создать вот эту гимназию, я ушел вместе с ним. Это человек-сказка. Я его считаю одним из самых интеллигентных, самых грамотных, самых талантливых директоров города Москвы. Это учитель от Бога. К сожалению, в этом году его забрали в администрацию. Сейчас он начальник управления образованием СВАО.

Самая высокая роль любого педагога – это учительство. Даже когда я был на административной должности, я не терял связи со школой, продолжал работать учителем в 103-й школе Черемушкинского района и практически ни одного дня не жил без детей. Мне говорят: «Идеалист. Романтик». А вы попробуйте учителя лишить романтики и идеализма! Он перестанет быть учителем. Да, я романтик в своей профессии, романтик по жизни. Да, я идеалист: у меня нет плохих детей. Если дети плохи, значит, я плох. Не важно, кто виноват. Вот недавно в тестовой работе они не все сделали так, как мне хотелось. И я сказал: «Что-то я с вами недоработал, но мы вместе все поправим». Вместе! Я всегда говорю: «Мы одно и то же делаем. Только вы по эту стороны стола, а я по другую». Больше того, могу сказать ученику: «Знаешь, а ты ведь умнее меня». Да, у меня жизненный опыт, образование, которое он не мог в свои пятнадцать лет получить. Но он может быть умнее. Однажды шел открытый урок в 6-м классе, и я сказал одному из ребят: «Мне кажется, что аргументы, которые ты приводишь, раскрывая образ героя, лучше моих». И он, не задумываясь, ответил: «Конечно!» Очень смеялись присутствующие на уроке педагоги.

Монолог 2
Оценка – это всего лишь цифра

Это очень серьезная проблема, когда ребенок стоит рядом с тобой и плачет: «Меня дома очень ругать будут за плохие оценки, накажут!» Но ведь оценка – это всего лишь цифра. Да, ты не подготовился сегодня, плохо знаешь этот материал. И оценка – это сигнал, что ты должен его повторить, разобраться в нем. Дорогой ребенок, тебе надо помочь, я тебе помогу. Я так маме объяснял одной, которая пришла с просьбой, нельзя ли поставить выше оценку. Поставить можно все, что угодно! Бумага выдержит. Разве дело в этом?

Еще с советских времен идет какая-то фетишизация оценки, когда о работе учителя, о работе школы судят по количеству выставленных высоких оценок, по результатам контрольных работ, по количеству участников олимпиады, по количеству победителей. Какое значение имеют оценки, участие в олимпиадах, результаты ЕГЭ? Почему ответственных за «определение рейтинга» школы или класса не интересует, сколько вложено учителем в эту пресловутую тройку? Ведь дети разные, контингент разный. Например, наши нынешние 10-11 классы – это ребята очень высокого интеллекта. А могут быть совсем другие классы, в которых успеваемость ребят ниже, чем хотелось бы. И нередко этот показатель не позволяет определить учителя как специалиста высокой квалификации.

Монолог 3
О реформах, стандартах и времени

Можно, как угодно, относиться к нынешней системе образования и ее реформам. В свое время я сам выступал с критикой этих реформ и стандартов образования. В интернете есть моя статья, мне тогда даже прислали благодарность, к моему великому удивлению, потому что я там говорил довольно неприятные вещи. Но вот новые стандарты стали законом. Можно сколько угодно о них говорить, быть довольным или не довольным, но наше дело, учительское, сделать так, чтобы эти стандарты претворились в жизнь. Когда вникаешь в них, понимаешь, что для таких перемен пришло время. А что, собственно, изменилось в этих стандартах? Содержание образования, по существу, не очень-то изменилось. Да, акценты расставлены несколько иначе. Но я не могу сказать, что они хуже расставлены, нет. Они расставлены умно. Это же веяние времени! Все зависит от того, кто эти стандарты будет внедрять, кто будет руководить, кто будет обеспечивать методическую основу внедрения этих стандартов, и, конечно, от учителя.

С шестидесятых годов, когда я начинал, стандарты не раз обновлялись. Я был одним из тех, кто содействовал, например, компьютеризации обучения, тогда еще абсолютно не владея компьютером. Поначалу и сам думал, что без компьютера могу учить. Но понял довольно быстро, что не могу. Особенно сейчас без него не обойтись. Теперь я знаю компьютер достаточно – по крайней мере, для того, чтобы делать все, что мне необходимо. Владение компьютером – требование времени. А мы, учителя, не можем жить вне времени, не можем не чувствовать время. Если учитель время чувствует, он и детей чувствует, и дети его понимают, и он понимает детей.

Монолог 4
Почему не может быть обязательным приобщение к культуре?

Приобщение к культуре – не только непростой процесс, но и достаточно тонкий. «Прошвырнуться» в театр ребенок может и с родителями. А я стараюсь научить их видеть в театре то, что мне, как педагогу, хочется, чтобы они увидели. У меня другая задача.

Театр входит в единую систему работы с детьми: урок, внеурочная и внешкольная работа. Естественно, если моя специальность литература и русский язык, то и внеурочную работу я буду проводить в этом направлении, хотя у нас в плане есть и Планетарий, и Политехнический музей. Совместно с родителями мы приняли решение водить детей раз в месяц на один спектакль и в один музей. Мы советуемся, что нужнее для развития у ребят эмоциональной культуры, правильного отношения к чему-то, нравственно-этических принципов. Иногда с детьми приходиться беседовать перед спектаклем, на что обратить внимание. Например, когда мы пошли с ними на постановку Спесивцева «Злой дух» (по «Демону» Лермонтова), то предварительно поговорили об этой поэме. Я считаю, что Вячеслав Спесивцев сделал блестящую постановку литературного произведения на сцене. Приспособил сцену к литературе, а не литературу – к сцене.

Когда мы сходили в РАМТ на «Скупого», я приобщил  ребят к написанию рецензии. Большого опыта у них нет, они пока не видят разницы между отзывом и рецензией, но все равно мы сделали эту попытку. Перед спектаклем я посоветовал им прочитать пьесу Мольера. Посмотрев постановку, ребята были удивлены, отметили, что пьеса начинается не так, как спектакль, обсуждали задумку режиссера. Мне было важно не навязать им свои мысли, и когда они спрашивали: «А вот как Вы относитесь…?» – я говорил: «Сначала напишите, как вы относитесь, а потом я скажу свое мнение». Мне важно, чтобы они разобрались во всем сами. Попытка написать рецензию – это процесс творческого развития ребенка. И мои нынешние 8-классники – зрелые для своего возраста, способные проводить интересные параллели, ориентироваться на свои мысли.

Еще мы ходили в РАМТ на «Участь Электры». Но это по желанию – вне нашей программы. Скоро пойдем на «Чехов-GALA». Это будет обязательно, это же Чехов. И будем обсуждать спектакль.

Не так давно я посетил театр Стаса Намина, смотрел «Иисус Христос – суперзвезда». Там идут два варианта этого спектакля: на английском языке и на русском. И, посоветовавшись с нашим руководителем кафедры иностранных языков, специалистом очень высокого уровня Еленой Аркадьевной Костиной, мы решили отвести ребят послушать рок-оперу на английском языке, так как английский у нас профилирующий предмет, и это будет еще и языковая практика.

Насчет «обязаловки». В конце концов, почему не может быть обязательным приобщение к культуре? Детям, поскольку они дети, хочется то одно, то другое. Но я не какой-то человек, случайно сопровождающий детей в театр: я внимательно выбираю те спектакли, которые нужны для процесса обучения и воспитания. И один спектакль в месяц – это обязательно. Родители против этого не возражают. Они меня поддерживают. Ведь образование обязательно? А это часть образования.

Монолог 5
О чем и как говорить с ребятами до и после спектакля?

Я разговариваю с ребятами об уважении к театру. Как мы приходили в театр в детстве? Непременно надевали самое нарядное, что у нас было. У нас есть своя форма в гимназии, и я иногда прошу: «Ребята, приходите в форме». Они приходят, а потом говорят: «Семен Иосифович, мы как белые вороны ходим». И, правда, ведь сейчас джинсы и кроссовки считаются нарядной одеждой – нельзя закрывать глаза на веяние моды. Потому о внешнем виде в театре говорю очень осторожно и тактично. В результате, они одеваются аккуратно, не пойдут на спектакль в одежде, которая видится им недостойной театра.

Что касается поведения, я не говорю: «Смотрите спектакль молча!» Поведение зависит не только от наставлений, но и от того, как ребенок воспринимает то, что на сцене. Когда боишься пропустить хоть слово, ты сам не будешь обмениваться впечатлениями посреди действия. Однако если кто-то разговаривал во время спектакля, то в ходе обсуждения просмотренного рано или поздно кто-то обязательно сделает ему замечание.

Для моих ребят любой другой разговор на нравственные, этические темы не оскорбителен. Я очень люблю гимназию. И это чувство гордости я стараюсь им привить. Традиции нашей гимназии создавались почти восемь лет. И, поступая сюда, все соглашались с необходимостью соблюдать их. Это один из элементов воспитания законопослушания. Любой закон, любые правила должны соблюдаться, пока они не отменены.

Спектакли мы, разумеется, тоже обсуждаем. Редко это происходит сразу после просмотра, потому что увиденное должно уложиться в сознании, созреть для разговора. Например, когда мы шли домой после «Скупого», ребята обсуждали, как здорово артисты крокодила бросали. Я говорю: «А было там еще что-нибудь интересное?» Они: «Было, но самое интересное, когда крокодила бросали». Через несколько дней писали рецензию. И только двое из класса вспомнили о крокодиле.

Обсуждать можем и на уроке, и после урока, и даже идя по улице. Но объявлять, что сегодня «Урок обсуждения спектакля», не считаю нужным. Обсуждение видится мне непринужденным, ненавязчивым. Это естественный разговор, а не «принесите конспекты вашего выступления на уроке!» Я представляю, что бы они принесли…

Монолог 6
Не только детям нужны разговоры о театре

Что касается организации посещений театра школьниками, мне кажется, я всегда этим занимался. Когда я был директором 931-й московской школы, я «снимал» Центральный Детский театр – скупал весь зал, у меня школа была большая - 1648 учеников.

Перед спектаклем я читал родителям небольшую лекцию о театре, о том, как он формирует нравственную позицию ребенка, давал некоторые рекомендации, как приобщать детей к театру, формировал положительное отношение к нему. Понимаете, если мы это отношение не сформируем у родителей, ребенок в театр не пойдет. Другое дело, что это может быть и в семье сформировано.

Судя по нашей гимназии, сейчас контингент родителей изменился. Даже если у них нет высшего образования, они часто обладают высоким уровнем культуры, высоким интеллектом. Если бы я сказал: «Давайте встретимся в театре и поговорим», – наверное, все бы пошли. Во всяком случае, многие. Но сейчас я не вижу необходимости проводить с родителями беседы о том, что театр нужен. Однако я довольно часто веду разговоры о том, чтобы родитель и ребенок приходили в театр вместе, потому что тогда дома есть о чем поговорить, а не только о том, сколько двоек ребенок получил, сколько пятерок, почему что-то не выучил...

Интересно, что в этом театре я проводил и педсоветы. В то время в фойе ЦДТ шли хорошие спектакли на школьную тему: «Был выпускной вечер» по Ремезу и «Печальный однолюб» по Соловейчику о педагоге-новаторе Викторе Федоровиче Шаталове, о том, как пробивала дорогу его система обучения. И мы, поговорив на педсовете о насущных проблемах, смотрели эти спектакли, потом обсуждали их с учителями. Вплоть до того, как связано то, что мы увидели, с нашей работой, с темой нашего педсовета. Говорили и месте театра в воспитании детей. К сожалению, далеко не все педагоги и сегодня представляют себе роль театра в жизни ребенка.

Для учеников я тоже выбирал определенные спектакли, например, связанные с профориентацией подростков. Помню, мы смотрели замечательный спектакль «В дороге» по Розову, «Молодую гвардию» Фадеева.

Монолог 7
«Маленькие победы» школьного театра

Много лет назад Симон Львович Соловейчик сказал мне, что если ребенок не бывает в театре, не понимает его, он теряет едва ли не основное в организации своей культуры. А еще, если в школе нет театра, ребенок не только не приобщается к культуре сцены или к культуре просмотра действа, но и теряет возможность раскрыть многие свои возможности.

Творческое объединение, которое существует в нашей гимназии, называется «Поэзия на сцене». Занятия в нем идут вне урока как расширение литературного кругозора. Мы уже ставили  и Пастернака, и Ахматову, и Блока, и Евтушенко. Конечно, не все словесники занимаются этим. Кроме меня, у нас есть Елена Павловна Шастина и Наталья Николаевна Линькова, которые создают настоящие чудеса детского творчества на сцене.

Любительский театр – это тоже развитие детей, это работа над тем, как говорить, как сделать так, чтоб тебя слушали, это развитие техники речи. Непростая работа. И среди нас профессионалов нет. Моими учителями сценической деятельности были чтецы. Нет, они не читали мне лекций, я просто наблюдал за тем, как они воплощают произведения на сцене. Я посещал литературные концерты, которые пользовались в годы моей молодости куда большей популярностью, чем нынешние концерты поп-звезд, и попасть туда было очень трудно. Знаменитые «Вечера в Политехническом», концертные площадки Московской филармонии, Библиотеки имени Ленина, даже Лужники. Э.И.Каминка,   Б.Г.Моргунов, В.В.Татарский, Р.А.Клейнер.  Я назвал лишь некоторых, с которыми дружил и дружу сейчас. Помимо того, что я был любителем слушать их, я еще и учился работать со словом.

Свои поэтические представления я ставил в школах, где работал, и, конечно, ставлю здесь, в гимназии. Когда я разместил фотографии этих спектаклей в «Одноклассниках», ребята стали оставлять комментарии, писать хорошие, приятные – вспоминать. Эта их внеурочная театральная деятельность в «Поэзии на сцене» остается в душах навсегда. А кто-то даже стал актером. Владислав Кожурин закончил пединститут как учитель русского языка и литературы, но пошел работать в театр. Когда я работал в Столичной гимназии, одна мама, шутя, говорила: «Вы сбили нас с пути». Ее дочка после Блока и Пастернака стала заниматься театроведением. А в одной из школ была другая история. Мама позвонила и сказала: «Вы знаете, что Вы сделали в своем театре? Спасли мою дочь от наркотиков». Замечательная была девушка. Кто мог представить, что человек вдруг начал увлекаться дурманом! Когда мне мама это сказала, мороз по коже пробежал от мысли, что если бы она не нашла себя, что же с этим чудным человеком стало бы? Вот такие маленькие победы…

Алла Демахина