Во власти стихии

Реконструкция эксперимента «Третьей волны» в Черной комнате РАМТа: об ответственности преподавателей перед учениками

27.02.2022

Направление дороги, вымощенной благими намерениями, всем давно известно. Даже если человек исходит из самых лучших побуждений, но не просчитывает возможных последствий своих действий, вероятность достижения пункта назначения вырастает в разы. Спектакль Галины Зальцман по книге Тода Штрассера «Волна» наглядно описывает, как этот путь можно пройти всего за пять дней.

В 1967 году американский учитель Рон Джонс поставил в своем классе эксперимент. Целью было наглядно показать ученикам старшей школы, что такое нацизм и почему рядовые германские граждане допустили укрепление НСДАП, Холокост и образование режима Третьего рейха. В результате в старшей школе Кабберли, Калифорния, было создано целое движение, получившее название «Третья волна» и набравшее силу со скоростью настоящего цунами. Меньше чем за неделю школьники пришли к тому положению дел, на достижение которого в Германии понадобились годы. События тех дней, описанные их непосредственными участниками, в том числе Джонсом, впервые легли в основу телевизионного фильма в 1981 году. Штрассер новеллизировал этот сценарий, сохранив краткое и емкое название – «Волна».

«Это могло случиться и в другом месте, и в другое время, и с другими людьми», – предупреждает зрителей главный герой спектакля. Как и в романе, его зовут Бен Росс, он учитель истории. Точнее пока это просто актер Максим Керин, который читает реплики своего персонажа по распечаткам, а расположившиеся перед ним «школьники», отвечая ему, считывают свой текст со смартфонов. Безэмоциональная подача, словно при первом знакомстве актеров с текстом будущего спектакля, перекликается с отправной точкой эксперимента – учитель поражен холодностью подростков по отношению к кадрам видеохроники из нацистской Германии. Они получили воспитание и образование в совершенно иной период времени. У них отсутствует понимание европейской, в том числе германской, культурной среды и «исторического багажа» первой половины ХХ века, и от этого возникает вопрос – а почему это все случилось?

Реконструкция нацистского режима начинается с установления жесткой дисциплины в классе, где обычно царит свободная атмосфера. Дети воспринимают это как новую игровую форму урока. Учитель истории известен в школе своими нестандартными подходами и либеральным отношением. Игра затягивает всех: от популярных спортсменов до изгоев. Однако Росс не сразу распознает, что в погоне за формальным построением модели подменяет мотивацию участников опыта: любопытство класса американских школьников коренным образом отличается от социальных настроений населения Германии 1920-30-х годов. Обращая внимание исключительно на поведение членов нацистской партии и сочувствующих (лозунги, обращение к учителю по форме, ритуальный жест-приветствие, единая форма одежды), он не принимает во внимание тот факт, что в основе их действий лежала навязчиво продвигавшаяся идеология, основанная на стойких, хотя и извращенных с точки зрения общечеловеческих истин принципах. Таким образом, эксперимент Бена Росса оказывается выдернутым из исторического контекста и изначально основывается на неверных предпосылках.

Однако это ничуть не мешает школьникам пройти основные этапы функционирования национал-социалистической организации: приветствие, эмблема, членство, агитация, принудительное членство, доносы, исключение и буллинг несогласных. Название «Волна» придумывает Роберт – забитый парень с задней парты, который в кои-то веки начинает чувствовать себя частью коллектива. Вчерашние тираны становятся его друзьями, потому что теперь он свой, он в «Волне». Участие в быстро растущей организации приносит ему ощущение нужности и причастности.

Обратной стороной этого чувства становится необходимость уберечь движение, защитить во что бы то ни стало. Незаметный мальчик, который раньше старался не проявляться лишний раз, чтобы не получить оскорбление или по шее, расправляет спину и под прикрытием обретенных друзей из баскетбольной команды вершит самосуд. Угнетенный становится угнетателем. Обретя влияние, Роберт весьма удобно забывает о равноправии членов организации. Как писал Джордж Оруэлл (впрочем, он проводил аллегорию с другой влиятельной партией XX века), «все животные равны, но некоторые равнее». Кажется, что и Роберт начал склоняться к этому опасному тезису, когда «Волна» достигла своего расцвета.

Росс, удивленный первыми успехами, дает все новые вводные для учеников. К тезису «Сила в дисциплине» он добавляет «Сила в единстве», отмечая, что только при сильной организации можно добиться своих целей. Он также просит нескольких учеников доносить ему о тех, кто не выказывает принципам «Волны» достаточного уважения. (Джонс еще и санкционировал создание тайной полиции). Сам того не замечая, он создает нацизм, не подкрепленный идеологический базой, одной лишь идеей коллективизма. Он внедряет в жизнь школьников все новые поведенческие паттерны НСДАП, не объясняя, зачем это нужно. Первые пару дней ученики слепо следуют за ним. А вот дальнейшее развитие эксперимента становится сюрпризом – уже на третий день дети идут дальше, чем он планировал их завести. В школе начинается открытая сегрегация, а «нелояльные элементы» подвергаются остракизму. (Согласно данным оригинального эксперимента, деятельность «Волны», не носила расовый характер.) Уже без участия преподавателя устанавливаются новые правила для членов и не членов организации, оттесняя последних от участия в общественной жизни школы, принуждая таким образом вступать в ряды движения.

Явное удовлетворение учителя развитием эксперимента не может не беспокоить, как и отрицание ошибочности его изначальных условий. Он дал детям возможность самим решить задачу, не предоставив им достаточного количества данных. К тому же у преподавателя истории явно не хватило знаний психологии. Наблюдая за своими подопечными, он оказался не способным заметить, как эксперимент вытащил на свет неожиданно плохие стороны характеров некоторых учеников и они перестали воспринимать его как игру. Росс регулярно пересматривал видеозаписи уроков, на которых дети радостно повторяли лозунги и придумывали все новые отличительные особенности для членов движения. Но он не мог подсмотреть за их жизнью вне пределов школы, где «Волна» и набрала реальную силу.

Согласно Исааку Ньютону, у каждого действия есть равное противодействие. Не хотелось бы обижать почтенного ученого, но его законы работают только в плоскости естественных наук. Что касается общества, здесь действуют законы, которые устанавливает сильнейший. Равного противодействия в созданной Россом полицейской системе получиться не могло. Любое инакомыслие и отступление от правил движения каралось со стороны руководителя исключением, а со стороны своих же одноклассников – насилием. В реальном эксперименте существовала небольшая группа сопротивления, которая, однако, сохранила свою анонимность в целях самосохранения. Самые активные участники организации сформировали подразделение «полиции», которое препятствовало созданию и собранию групп школьников, не входящих в «Волну». Уже после стало известно, что в сопротивление входили члены редакции школьной газеты, где и были опубликованы те несколько заметок, которые на протяжении почти десяти лет оставались единственным документальным источником информации о «Третьей волне».

В спектакле последствия движения против течения на горьком опыте познает редактор школьного блога Лори. Сначала она просто отступает назад, оценивая масштабы бедствия, устраиваемого выходящей из-под контроля «Волной», а затем открыто призывает к прекращению эксперимента. Взяв на себя роли лидера сопротивления и свободной прессы одновременно, еще вчера популярная девушка оказывается в оппозиции к своим друзьям. Но даже она не смогла противостоять силе стихии, сбивающей с ног и подминающей под себя слабые характеры. Лори признает, что она проиграла, когда Дэвид, ее бойфренд с промытыми «Волной» мозгами, ударяет ее по лицу. Она вынуждена вернуться в организацию, чтобы просто быть в безопасности. Так как же рядовые немецкие граждане допустили возвышение нацистской партии?..

Даже если отодвинуть на второй план исторические предпосылки, которые привели к установлению режима Третьего рейха, стоит вспомнить, что любое движение возникает не стихийно, у него обычно есть зачинщик, лидер, за которым пойдут остальные, человек, который пообещает лучшее будущее. В небольшом сообществе старшей школы Бен Росс – единственный «взрослый» персонаж спектакля (за исключением директора школы и мамы Лори, существующих в формате видеосвязи). Он неизбежно олицетворяет собой авторитет и власть. Эксперимент в немалой доле сыграл на его тщеславии. Нераздельное внимание учеников и их внезапная безграничная преданность «общему делу» и его лидеру льстили учителю. Их повиновение давало ему сильную власть сначала над их поведением в классе, а затем и вне его. Подтверждая известный тезис о том, что «власть развращает», он позволял себе уходить все глубже, убеждая руководство школы и себя самого, что все идет по плану – мало кто устоял бы перед таким поклонением.

Затевая «игру в нацизм», Росс не учел того, что должно было прийти ему в голову изначально. Подростки впечатлительны. Если они увлекаются новой идеей, разносящейся в век информационных технологий со скоростью вируса, они полностью отдают себя ее воплощению. Ученики с жаром принялись за продвижение «Волны», постепенно делая ее все более серьезной организацией со своей иерархией и разделением обязанностей, несмотря на первоначальное заявление, что в «Волне» все равны. Изображая из себя взрослых, они во многом вели себя, как дети. А дети могут быть очень жестоки к тем, кто отличается. Однако учитель не спешил останавливать эксперимент, разросшийся далеко за пределы его класса, отчасти упиваясь властью, отчасти движимый любопытством, насколько далеко все это может зайти и что еще сделают школьники ради уже абсолютно реальной для них «Волны».

Только после того, как потрясенный своим поступком Дэвид попросил его прекратить, Росс осознал, в какой степени он повлиял на эмоциональное состояние некоторых своих учеников. К примеру, для Роберта оказался слишком важен его обретенный статус. Поднявшись за неделю от посмешища до личного телохранителя и почти заместителя лидера, он не был готов вернуться к исходному положению дел. Конец «Волны» стал финальной точкой в его истории.

Перед началом спектакля зрителям предлагают ответить на несколько закрытых вопросов, предполагая, что после просмотра их ответы могут измениться. Нужно ли слепо следовать за лидером? Лучше быть одному или со всеми? Если кто-то надеется, что спектакль даст однозначные ответы – это не так. За них отвечает система моральных ценностей, развитая в определенной степени в каждом человеке. Была ли «Третья волна» аккуратным изображением нацистского режима? Нет, это было невозможно в американской школе со свободными нравами и практическим отсутствием расовой сегрегации (а пресловутый «еврейский вопрос» был одним из краеугольных камней политики НСДАП). Но, возможно, что он поднял гораздо более опасный пласт подростковых проблем: принятие обществом, поиск своего места в мире, жестокость, школьные издевательства, социальное разделение, свобода самовыражения.

Парадокс эксперимента, как мне кажется, заключается в том, что Бен Росс, пытаясь вызвать у подростков сострадание к жертвам нацистского режима, вместо этого превратил их в фанатиков. Опыт должен был на практике показать участникам, как существовали члены партии и другие люди в обществе Третьего рейха, а не создавать Четвертый. Поэтому драматизация книги Штрассера в рамтовской Черной комнате приоткрывает еще одну сторону этой неоднозначной истории. Выбранный режиссером формат докудрамы предлагает взглянуть на события «Третьей волны» с непривычного ракурса. В оригинальном эксперименте изначально участвовало около 30 человек, формат спектакля предлагает нам посмотреть на него с перспективы всего шести ребят. Мы имеем шанс пристально наблюдать за поведением конкретных персонажей в предлагаемой системе обстоятельств, с определенным, пусть и небольшим, жизненным багажом, и понять, насколько сильно отличается ожидаемое развитие событий от того, что мы увидим в итоге.

После просмотра спектакля в голове у каждого волей-неволей сформируется ряд тезисов. Неважно, что выйдет на первый план. Вероятно, придет осознание того, что уравниловка – это неравноправие. Возможно, вы трижды подумаете, как ваше неосторожно брошенное слово может повлиять на чью-то самооценку или судьбу. А может быть, кто-то задумается о том, что не стоит, даже с самыми лучшими намерениями, играть с чужими жизнями. В любом случае, выйти после этого спектакля «пустым» вряд ли получится.

Анна Родионова

Фотографии спектакля Марии Моисеевой, документальное фото из открытых источников