Свет и тьма Александра Грина

Премьера спектакля о писателе в Белой комнате РАМТа

26.03.2024

Прессу просят не волноваться: полупрозрачный занавес, вуалирующий сценическое пространство, будет висеть здесь примерно 30 процентов времени – так нужно «для картинки». Сразу записываешь себе: «Спектакль за занавеской». И тут же на ее волнах (как это метафорично для рассказа о нашем герое) появляется надпись, будто в немом кино, но в духе времени и сценического жанра: «Отключите мобильные телефоны», – и внутри разливается удовольствие от чудесной идеи именно так начать оправдывать это визуальный барьер. Тем более, что в нише между двумя кирпичными колоннами, неизменным атрибутом Белой комнаты, будет стоять фортепиано, за которым устроится почти тапер – концертмейстер театра Максим Олейников, роль которого в этом спектакле выйдет далеко за границы музыкального сопровождения.

Итак, «Человек летающий». Он, конечно, про Грина. Но, как и в случае с премьерой прошлого сезона – «Женщинами Лазаря» по книге Марины Степновой – рассказан через биографию и воспоминания его женщин: жен писателя Веры Калицкой и Нины Грин. Первая – Вера Павловна – останется подругой Александра Степановича на всю жизнь. Даже живя с новой женой, он будет всюду возить за собой ее портрет, а Нина Николаевна – писать ей письма. В спектакле обеих спутниц Грина виртуозно сыграет Дарья Семенова:

– Для меня, в первую очередь, это какое-то исследование двух пластов: творческого и жизненного, потому что в спектакле есть две составляющие – документальная (письма, воспоминания, дневники жен Грина) и творческая (его не самые известные рассказы). И так как он был человеком, который тащил все, что с ним в жизни происходило, в свое творчество, но при этом сам про себя ничего не писал, о его жизни рассказывают две женщины, которые его очень любили, несмотря ни на что.

Ради первой, Веры Калицкой, которая стала для него всем – «матерью, сестрой и женой», Грин бежит из ссылки. «Вот и определилась моя судьба, – пишет она, решившаяся связать жизнь с этим человеком, – это же из-за меня он сделался нелегальным». Суть их отношений в тот период Грин описывает в рассказе «Сто верст по реке», один из геров которого – беглый каторжник. Обвенчали их лишь спустя годы – уже в другой ссылке, в Архангельске, когда у писателя наконец появился настоящий паспорт.

Несмотря на последующий разрыв, отношения между ними остались «товарищескими» до конца его дней, и она была одной из трех близких женщин, оплакивающих его у гроба. Воспоминания Веры Павловны о первом муже теплы и нежны, а в спектакле даже ироничны – в особенности в коротенькой, но очень забавной истории о посещении семейной парой балета «Дон-Кихот» где Грину «показалось, что благородный Дон-Кихот осмеян, и он начал громко делать замечания». Это было последнее его посещение театра, больше по духу непримиримому писателю пришелся «Луна-парк» «с его грубыми аттракционами».

В своих воспоминаниях Вера Калицкая сетует, что у нее «не хватает изобразительных средств <…> нарисовать противоречивый и крайне сложный облик А.С.Грина», что для этого нужно быть крупным художником. Однако попытки выловить в сохранившихся документальных и художественных текстах самое яркое все же собрали всю эту гриновскую разноликость и многогранность в некое единое целое. По словам Дарьи Семеновой, получился образ «очень непростого человека, тяжелого в жизни, неуживчивого, с которым вообще трудно общаться, при этом очень глубокого. Читая его произведения, ты видишь, насколько у него невероятно красивый глубокий язык, как его биография аккуратно, поэтически перерабатывалась в какую-то чудесную литературу. Насколько она пронизана любовью, даже самые мрачные его рассказы все равно полны любви и мечты, чего-то настоящего».

Раскрывая Грина через его литературные тексты, актриса становится и персонажами произведений писателя, через которых так или иначе просвечивают образы живых людей, составивших гриновскую судьбу. Так образ девушки из рассказа «Рука», а также девушка с булавкой из «Крысолова» станут впоследствии образом Нины Николаевны, про которую Вера Павловна, зашедшая однажды без предупреждения к бывшему мужу и увидевшая его трогательное застолье и записку «милой Ниночке», поняла, что у Александра Степановича новая серьезная любовь. И не ошиблась, потому что Нина Николаевна прожила с писателем до самой его смерти, «оставаясь верной и преданной женой».

– Ближе всего из персонажей мне, наверное, Нина Николаевна, – делится актриса, – потому что она видела все его недостатки и при этом оставалась с ним. Это была большая поддержка творческого человека, и она при этом не очутилась на втором плане, происходило взаимное какое-то сотворчество – у нее со стороны жизни, а у него со стороны литературы.

Заново открыть читающим зрителям Грина, столкнув драматическую жизненную историю и его забытые рассказы – такую культуртрегерскую цель ставила перед собой режиссер спектакля Екатерина Гранитова вместе со своей творческой командой. И отмечая непростые актерские работы в спектакле, она так определяет задачу Александра Гришина, исполнившего роль самого писателя:
– У Саши очень сложная миссия, он намечает некого внешнего Грина, которого все видят, а в рассказах он абсолютно легкий, потому что внутри мы себя слышим по-другому, внутри мы по-другому прекрасны, динамичны, и эта амплитуда актерская – очень непростая затея.

Но эту затею артист подхватил не просто с радостью. Возможность принять участие в этой работе он считает удачей, которая выпадает раз в десять лет:
– Здесь у меня была возможность исследовать, что такое талант и как уживались в этом человеке демон и ангел. Потому что во мне тоже борются два начала – белое и темное. И мне кажется, Грин находил в своей темноте свет – в том непролазном лесу, который внутри каждого из нас есть.

Для режиссера же эта работа еще и о преданнейшей любви Нины и Александра Грин, у которых было всего шесть лет, но настоящего счастья:
– При всей его брутальности и бурной жизни, он был нежнейший человек, нежнейший мужчина, нежнейший муж, и это вызывает женскую симпатию очень большую во мне – именно это сочетание брутальности и бесконечной нежности, бесконечная целомудренность в отношении женщины.

Ну и, конечно же, не может не вызывать симпатию та романтичная сторона его души, которая заставила его однажды в споре с Верой Павловной о летающих аппаратах произнести: «Я хочу, чтобы мой герой летал так, как мы все летали в детстве во сне, и он будет летать!» И придумать такого героя, воплотившего в литературном мире заветную мечту своего создателя… И даже попасть в название целого спектакля.

Гриновские полеты никак нельзя причислять к фантазиям, потому как сам он рассматривал «галлюцинацию как феномен объективной реальности». Власти было не понятно не только это, но и то, что участию в коллективном романе о советской действительности он предпочитал свои «сказочки». «Я пишу о бурях, о кораблях, о любви, о судьбе» – это ли не главное, о чем нужно писать? Но в эти бескомпромиссные времена так мог рассуждать только «идеологический враг и дармоед», которому Союз писателей не должен помочь ни единой копейкой.

Последние годы жизни писателя «мрачные Грины» доживали трудно. В их доме в Феодосии всегда было «очень весело и хохотливо», однако, когда писатель начал беспробудно пить и слег, для добычи в голодном Крыму еды больному ушли даже ризы с икон. Но и в агонии Грин не падал в бездну, а летал (мотив полета удивительно легко обыгран и протянут сквозь все действие спектакля). И когда он переступил за грань земного бытия, то – как еще один герой своего рассказа, «Фанданго», – увидел (ну а кого он еще мог увидеть?) свою жену, которая ждала его в дальней комнате…

Ольга Бигильдинская

Фото Марии Моисеевой