Выпуск № 2 Ноябрь 2009 г.
ПОРТРЕТ
МАРИЯ РЫЩЕНКОВА: «ЕСЛИ У МЕНЯ ЧЕГО-ТО НЕТ, Я НЕ ОЧЕНЬ ЭТОГО ХОЧУ»
 

Справка:

Мария Рыщенкова окончила курс Евгения Князева в театральном училище им. Щукина в 2004 году. 
Сразу после выпуска была принята в труппу РАМТа.
Играет в 11 спектаклях текущего репертуара РАМТа. В том числе в премьерах нового сезона: «Как кот гулял, где ему вздумается», «Приглашение на казнь», «Под давлением 1-3», «Алые паруса», «Волшебное кольцо». 


Думать о РАМТе она начала еще в годы студенчества. Ощущение «своего» театра ее не подвело. За пять лет работы в Молодежном ей посчастливилось соприкоснуться с замечательным материалом. Сегодня в творческом багаже Марии Рыщенковой - спектакли по Тому Стоппарду, Борису Васильеву, Евгению Шварцу, Редьярду Киплингу, Борису Акунину, Владимиру Набокову. Размах жанров и форм впечатляет не меньше: от камерного «Как кот гулял, где ему вздумается» до масштабной эпопеи «Берег утопии», от детских сказок до «новой драмы».


У них с профессией это взаимно: обогащают друг друга. Мария впечатляет своей вдумчивостью и подробностью, и вместе с тем располагающей открытостью и необыкновенным женским обаянием. Актрисе без него – никуда.

- Когда у Вас возникло желание стать актрисой?

- Как-то в детском возрасте я сразу откликнулась актерству, и никаких других вариантов будущей профессии у меня уже не было.

Мой папа закончил Щукинское театральное училище, и когда я родилась, он работал в театре Вахтангова. Поэтому мои первые сознательные воспоминания – это детский сад и театр Вахтангова. Детский сад как раз находился напротив театра. И когда я отказывалась ложиться спать, звонили моему папе, он прибегал с репетиций, забирал меня, и я шла вместе с ним в театр. Потом я это уже умышленно проделывала, потому что в театре мне нравилось гораздо больше.
 
Помню, как репетировали французский водевиль «Два часа в Париже с одним антрактом», и я во время репетиций все повторяла за актерами, танцевала и пела вместе с ними. Потом еще был спектакль об Эдит Пиаф, Элвисе Пресли, Фредди Меркьюри и «Биттлз». Профессиональные артисты рассказывали истории этих музыкантов. А я читала перевод песни Эдит Пиаф в начале спектакля и стихотворение Пастернака. Очень страшно было тогда находиться на профессиональной сцене перед огромным  залом. Но атмосфера театра меня завораживала.

- В детстве Вы снимались в фильме «Кешка и маг», впечатления от этих съемок тоже повлияли на Ваш дальнейший выбор профессии?

- Да нет, мне уже было девять лет, и я знала, что «скоро» буду поступать в театральное. Я уже к этому относилась, как к работе, по крайней мере, мне так казалось.

А на съемках этого фильма все было очень по-семейному. Снималось много знакомых артистов, режиссер фильма – близкий друг нашей семьи. Более того, большую часть фильма снимали в нашей квартире.

Сюжет был таким: бабушка стала молодеть, сначала она становилась девушкой, потом – девятилетней девчонкой, которую как раз играла я, затем – трехлетней девочкой, а потом вообще младенцем.

Сниматься было интересно. В съемках участвовали ребята, мои ровесники, и мы все очень подружились тогда. К тому же сама история была сказочно-веселая, и было много смешных моментов. Помню, по сюжету героиня помолодела в магазине и еще не поняла этого. Пришла домой, а там внук встречает бабушку, которая стала девочкой. Я подходила к зеркалу и падала в обморок, просто проваливаясь в свое огромное платье.

 - Вы с первого раза поступили в театральное училище?

- Да. Я поступала практически везде, но хотела учиться именно в Щукинском. Мы долгое время жили в соседнем подъезде, и я постоянно наблюдала студенческую жизнь.

Борьба при поступлении была ужасная! Это очень тяжелый и сложный процесс. Помимо того, что это конкурс, где тебя оценивают, ты еще при этом откровенничаешь, потому что читаешь любимые стихи, любимую прозу.

На конкурсе со мной случилось что-то страшное. Сначала я прочла веселую басню. Потом прозу – «Волки» Бунина. Это небольшой, но очень азартный рассказ о девушке, которая спасает повозку с лошадьми от напавших волков.
При этом  она рассекает себе щеку чем-то железным. Заканчивается историю мыслью, которая мне очень нравилась: те, кого эта девушка еще не раз любила в своей жизни, говорили, что нет ничего милее этого шрама, похожего на тонкую постоянную улыбку. Образ этой героини, тем не менее, очень оптимистический.  И вот когда я все это выплеснула, меня попросили прочитать стихи.

И вместо «На скачках» Брюсова я вдруг назвала Анну Ахматову. Начала читать: «Я научилась просто мудро жить, смотреть на небо и молиться Богу…». Сначала задрожал мой голос, потом хлынули слезы. От волнения произошел такой спазм, что я не могла говорить. Просто стояла и плакала. Мне сказали: «Спасибо, садитесь». Тогда я думала, что это конец, а когда поступила, один студент со старшего курса, присутствовавший на том конкурсе, сказал мне, что это было лучшее из того, что я делала, настолько это было эмоционально.

- Что запомнилось Вам из учебы в училище?

«Как кот гулял, где ему вздумается»

- На первом курсе нас собрали и сказали: «Ну вот вы поступили, сейчас вы придете домой, позвоните всем своим друзьям и попрощаетесь с ними, потому что на четыре года вы теперь здесь». И действительно так и случилось. Я, конечно, ни с кем не прощалась, но абсолютно выпала из общения со школьными друзьями. На меня сразу свалилось столько новой информации, что я в какой-то момент стала очень эгоистичной, встречалась на час с подругой-одноклассницей и вместо того, чтобы узнать про ее дела, выливала на нее весь этот поток своих знаний. Но, конечно, годы учебы в институте - это прекрасные годы…

Я очень любила учиться, но все равно при всей своей любви на последнем курсе мне уже хотелось скорее окончить театральное училище. Хотелось препятствий и чего-то нового. Игру на сцене учебного театра все-таки нельзя сравнивать с профессиональным театром. Это совсем разные требования.

- Вы играли в театре-студии «На Набережной»…

- Да, когда училась в 10-11 классах. Замечательная студия. У нас был чудесный руководитель Федор Сухов, он закончил режиссерский факультет в Щукинском училище. Он умеет работать с детьми и, мне кажется, очень много вложил в меня. Эта студия существует до сих пор, там идут прекрасные спектакли.

- Есть такие люди в Вашей жизни, которые дали Вам больше других в человеческом или профессиональном плане?

- Я так всегда боюсь этого вопроса… Их много. И я очень боюсь кого-то не назвать. Думаю, если я люблю людей, они всегда это чувствуют, даже не обязательно им говорить об этом. 

Меня восхищают многие люди. Я живу, и в меня очень многое попадает, а я, исходя из этого, развиваюсь, складываюсь, двигаюсь вперед. Я благодарна и тем несовпадениям с людьми, которые были, потому что, когда ты с чем-то не согласен, чему-то противостоишь, ты через эти препятствия  можешь прийти к своей истине.

- Как Вы пришли в РАМТ?

«Как кот гулял, где ему вздумается»

- Я изначально очень хотела в РАМТ. На четвертом курсе у нас преподавал Александр Назаров. В тот период он ставил в РАМТе «Правила поведения в современном обществе» и пригласил посмотреть рабочий прогон. Потом я посмотрела еще несколько спектаклей и как-то почувствовала, что здесь очень живая энергия и что в РАМТе мне будет хорошо.

Я очень любила театр Вахтангова, но не хотела в нем работать, потому что он был мне, как дом. Очень нравился театр Петра Наумовича Фоменко, но я понимала, что это настолько «закрытый монастырь», и чтобы туда попасть, должно было произойти чудо, либо надо было учиться у мастера.

Я транслировала своему художественному руководителю, что хочу сюда, в РАМТ. Нина Игоревна Дворжецкая, актриса театра, была нашим педагогом, я и ее тоже при возможности просила, чтобы на показе повнимательнее на меня посмотрели. Я чувствовала, что здесь можно многое предлагать, что-то пробовать, что это живой театр, молодой, энергичный. И я совершенно в этом не ошиблась. 

- Ваши первые роли в театре?

- Первым был спектакль «Инь и Ян» у Алексея Владимировича Бородина.
Потом были «А зори здесь тихие…». Я уже видела этот спектакль, когда Саша Устюгов ставил его в учебном театре, и мне была очень интересна эта работа. Будучи студентами, мы даже делали капустник для курса Саши, где я играла Васкова.

- Насколько тяжело играть о войне? Какой душевный багаж нужен для этого?

«А зори здесь тихие...»

-  Само произведение «А зори здесь тихие…» замечательное, и эмоционально оно на меня очень сильно воздействует. Да, я не воевала, но есть очень много художественных и документальных фильмов, книг, мы во все это погружались, учились, как правильно держать приклад, как правильно строиться. С нами очень много занимался режиссер по пластике Андрей Рыклин. Саша Устюгов сам очень много знал, потому что как режиссер в это углублялся.

Это сложно - играть о войне… За несколько дней до спектакля я всегда очень волнуюсь, потому что тут не соврешь. Есть роли, где дистанция между мной и персонажем очень большая, когда маска очень далека от меня. А здесь так нельзя.

«А зори здесь тихие...»

К тому же приходят ветераны…  Я очень рада, что есть этот спектакль. Важно и то, что у нас это камерная история. Ты ощущаешь, как что-то происходит со зрителем, как он меняется. Когда на поклонах включается свет, и я вижу глаза людей, они уже другие.

- В камерном спектакле играть ответственнее, чем на большой сцене?

- Ответственность есть всегда. Ты выходишь на сцену, значит ты получил это право. И люди пришли, купили билеты, они тратят время, ждут эмоций, новых мыслей. Просто малая форма – это одно существование, большая – другое. В них разные приемы игры, подачи голоса, энергии.

 

 
 

- Вы чувствуете себя готовой сыграть моноспектакль?

- Я бы хотела, наверное. Это очень интересно выйти один на один со зрителем. Но не знаю, готова ли я…  Здесь обязательно должен быть материал, какая-то идея, много должно быть каких-то совпадений. Но, конечно, это очень интересно.

- Насколько сильно артист ощущает взаимодействие с залом?

«А зори здесь тихие...»

- Конечно, ощущает. Мы же не можем играть сами с собой и получать удовольствие.

Очень тяжело бывает играть для школьников, например, когда приходит класс. В этом случае они не идут смотреть и принимать что-то, а идут сами выступать. И очень много сил  уходит на то, чтобы притянуть их внимание, ведь театр существует для зрителей.

Театр особенно интересен тем, что это очень живой вид искусства.  Каждый раз спектакль идет немного по-другому, акценты смещаются, иногда зритель меняет эти акценты. Как бы не был застроен спектакль, какой бы жесткой формы не было, все равно это диалог.

- На каких чашах весов находятся кино и театр в Вашей жизни?

- Если меня спросят, что я люблю больше, театр или кино, я скажу: театр. Просто я пока не знаю, что такое кино, у меня не было серьезного опыта. Но все-таки кино – это совершенно другое. Уникальность театра в том, что спектакль может жить долго, и  каждый раз он будет звучать по-новому, ты меняешься, и он меняется, и в этом прелесть театра, его красота и чудо.

- Когда Вы работаете над ролью, Вам помогают впечатления от увиденных фильмов, прочитанных книг, услышанной музыки?

- Не могу сказать, что у меня есть какая-то универсальная формула, как делать роль. На ее создание все влияет. Ты фантазируешь, что-то предлагает режиссер, могут помочь какие-то стихи. У меня была роль, для создания которой я слушала большое количество разной музыки. А в каких-то ролях нужно сбрасывать это, забывать, чтобы возникала легкость.

-  Какая музыка Вам близка?

- Из классики я очень люблю Шопена, Моцарта, Бетховена, Баха – это  такая музыка мощная, она божественна. Играть люблю Скрябина, он очень парадоксален, непредсказуем для меня. Из музыки ближе к нам по времени: Фреди Меркьюри (он гений!), Эдит Пиаф, Стинг, Патрисия Каас, Жанна Агузарова, ее голос. Одно время мне очень нравилась Ольга Арефьева. Боюсь опять кого-то не назвать.

- Насколько Вам интересно сейчас участвовать в музыкальном спектакле «Алые паруса»?

- Мне всегда очень сложно оценить работу, находясь в ней. Я могу только сказать: нравится мне там быть или не нравится. Конечно, хочется петь на сцене, хоть это очень сложно и очень страшно. Нужно уметь и учиться владеть голосом, воздействовать им, доносить через пение мысль. Но это интересно, очень! Я надеюсь, что все получится, и я вырасту, двинусь вперед благодаря этой работе.

- Когда Вы приступали к работе над спектаклем «Берег утопии», какие были ожидания? Не было страха перед материалом?

«Берег утопии»

- Страшно не было, было очень интересно. Работать с таким гениальным текстом - одно удовольствие, потому что он сам уводит тебя куда-то. При этом там настолько все живо, и юмор потрясающий.

Свою роль Эммы Гервег я очень люблю, считаю ее характерной. Мне кажется, что это женщина очень непростая. Мне внутри эта работа очень интересна. Я счастлива, что у меня есть такой прекрасный опыт.

Конечно, это событие для театра, для Алексея Владимировича Бородина, для всех нас. То, что Том Стоппард возник, то, что мы имели возможность общаться с драматургом напрямую, это такое счастье! Столько иногда возникает вопросов, когда ты получаешь материал, а спросить уже не у кого. Здесь мы могли спрашивать. И само это живое общение – мне очень дорого.

- Близка ли Вам по духу эпоха «Берега утопии»?

«Берег утопии»

- Мне нравится какая-то неутомимость этих людей, их бесконечная воля, в этом есть бессмертие. Мне кажется, эти люди существуют и сегодня, просто общий уровень культуры часто оставляет желать лучшего. У нас есть такая разобщенность во всем!

Но мне нравится, что я живу сейчас. Я очень люблю жизнь и стараюсь получать удовольствие от настоящего. Как-то один режиссер сказал мне: «Вы из ретро». Я не очень современный человек, но и не могу сказать, что мечтаю жить в какое-то другое время. В любое время важно уметь сохранить свою свободу и пройти свой путь.

- Недавно с Вашим участием вышел спектакль о самобытной личности человека, о душе – «Приглашение на казнь». Насколько Вам интересен материал этой постановки?

- Очень интересен. У меня до сих пор много вопросов, потому что роман очень сложный. Я, наверное, его скоро опять буду перечитывать. Снова не могу оценивать спектакль, потому что  нахожусь внутри. Но вообще, когда зашла речь о постановке, я не представляла, как можно перенести на сцену Набокова, ведь там такой поток сознания… 

Инсценировка Михаила Палатника мне очень понравилась, когда я ее читала. Моя роль мне очень нравится, в театре я еще не играла таких юных особ. И таких диких.

Но я еще нахожусь в процессе осознания. Что там за люди, что правда, а что неправда, все это мистика, фантазия или это было на самом деле? Может быть, в этом и прелесть романа, когда каждый может прочесть что-то свое.

- Ваши любимые писатели?

- Я очень люблю Цветаеву. Хотя  сложное у меня к ней отношение: то, что я читала о ее жизни, меня шокирует, а ее произведения впечатляют. Еще – Пушкин, Мандельштам. Бродский, Маяковский, Ахматова, Шекспир, Гессе... Ой, их много. И сказок сколько много! Сейчас современная литература выходит интересная, много хорошего.

- Расскажите о Вашей работе в еще одной премьере нового сезона – спектакле «Под давлением 1-3».

«Под давлением 1-3»

- Мне очень нравится эта работа, я восхищаюсь Егором (Егор Перегудов – режиссер спектакля – прим. ред.), потому что при своей молодости он человек удивительного ума, таланта и спокойствия. Я ему желаю, чтобы он не останавливался и шел вперед.

Я  рада, что материал спектакля - современная драматургия, причем хорошая современная драматургия. Такое нужно ставить. Я, к примеру, очень плохо переношу нецензурные выражения. Если слышу мат на улице, в метро, мне на физическом уровне становится плохо. В пьесе «Под давлением» есть грубые слова, но это настолько в контексте, когда просто, наверное, нельзя иначе сказать. Там очень конкретные ситуации, и что-то прятать не имеет смысла.

«Под давлением 1-3»

Сам спектакль, мне кажется, очень актуален. Там история-то офисная, все персонажи – офисные работники, но мне кажется, это не столь важно. Это история про людей. Про людей, которые, стремясь к чему-то, сбивая, перешагивая через других, очень многое упускают в личной жизни, в себе.

Я очень благодарна Егору Перегудову за то, что он взял меня в этот спектакль. Вообще в моей жизни есть такое: когда я чего-то очень хочу – оно у меня есть. Если у меня чего-то нет, я не очень этого хочу. Вот эту работу я очень хотела. И она случилась.

Маргарита Груздева

 
 
Портрет Тема номера События Страница памяти Анонсы Зрительский опрос Обсуждение номеров Архив номеров Театр+ Закулисье На спектакль! Семейный просмотр В театр с учениками Редакция Ссылки