Подхватывая тему номера нынешнего «РАМТографа», героиня этого материала - героиня в героическом смысле. Вот уже без малого 25 лет она служит нашей родной сцене, оставаясь незаметной зрителю, сохраняя предельно честное отношение к своей профессии и самое трепетное – к театру, так старомодно и так по-настоящему растворяясь в нем.
Наш проводник в мир профессии театрального костюмера – заведующая женским костюмерным цехом РАМТа Алиса Смоктунова.

В театр приводит только любовь к театру

Любовь к театру у Алисы оказалась наследственной. Ее бабушка играла в оперетте. Мама вела театральный кружок в Доме пионеров, и с пяти лет Алиса участвовала в ее спектаклях. А папа был заядлым театралом, и девочка пересмотрела весь детский репертуар столицы, как только научилась ходить. Затем – школьная театральная студия, следом – молодежная и взрослая в ДК. Почему не пошла в актрисы? Пошла. Только в первые два года никуда не поступила. Да и родители прочили своей дочери другое будущее. Папа – летчик-международник – хотел, чтобы дочь стала стюардессой. Мама уговаривала в педагогический: «Доченька, это ведь тот же театр, только перед тобой дети». Так к 20 годам, окончив Московскую школу художественных ремесел и отучившись год в пединституте, она поняла, что в актрисы ей уже поздновато. Только театр не отпускал и оставался единственным местом, где она хотела работать и быть.

- И тогда я решила, что буду работать в театре кем угодно. Мама на это ответила: «Ты неисправима, делай что хочешь». Я начала обходить московские театры, но нигде никто не требовался. Центральный детский был в моем списке последним. И тут, как ни странно, меня спросили: «Насколько пришла?» Я ответила: навсегда...
Так и случилось. Начала работать в тот же день, 14 июля. Алису поставили в разнорабочие. Она мыла полы и окна, чистила двери, подметала и выносила мусор – и все это до самого сбора труппы. А потом вышли из отпуска основные службы, и начался новый театральный сезон. И новая жизнь Алисы – в костюмерном цеху ЦДТ.

Переодевания нужно отрепетировать, а юбки – погладить

- Работала здесь Анна Семеновна Абрамова. Все старшее поколение артистов ее помнит. Все ее звали Анечкой. Удивительнейший был человечек, она все так подробно и терпеливо мне объясняла: что, как и куда вешать, как кого зовут, у кого какие привычки. Но главные качества, которым она пыталась научить, это внимание, терпение и интеллигентность. Тем качествам, которые, наверное, уже передались мне от моих родителей и теперь очень пригодились в моей работе.

Сегодня, когда Алиса заведует женским костюмерным цехом, в ее профессиональном «кодексе» уже достаточно правил, выработанных ею самой и проверенных временем и опытом. Но обо всем по порядку. Что входит в обязанности костюмера в театре?

- Во-первых, это подготовка костюмов для спектакля. На репертуарной доске мы смотрим, кто конкретно занят в спектакле, потому что на одну роль может быть два состава, берем со склада костюмы этих артистов, и начинаем гладить все, что необходимо и можно гладить: платья, юбки, блузки, фартуки, платки, косынки. Потом разносим костюмы по гримерным комнатам. Не забываем и о мелочах: поясах, платочках, носках, гольфах, колготках. В костюм входят также шляпы и обувь. Если шляпы фетровые, мы чистим их щеточкой, потому что хоть они и хранятся в пакетах, пыль на них все равно оседает. А есть шляпы, которые по пьесе бросают в кулисы – их тем более надо чистить. Обувь также приводим в порядок. Если это туфли «богатой дамы», значит, они должны блестеть, и тогда мы протираем их губочкой. Если замечаем на обуви повреждения, вызываем мастера.

Костюмы к спектаклю готовятся заранее – накануне. Потому что на будущий день у костюмерного цеха будут другие обязанности. В день спектакля костюмеры должны быть на месте не позднее, чем за час до его начала. Нужно еще раз проверить, все ли готово к спектаклю. И ждать прихода артистов, которым может понадобиться помощь в надевании костюма. Мужчины справляются с этим, как правило, сами. А вот застежки на женских платьях почти все находятся на спине.

Кстати, костюмы надеваются всегда после нанесения грима и укладки волос (все это делается в гримерном цеху).  Но если прическа или парик не позволяют надеть костюм после (как, например, в «Незнайке» большие парики не пролезают в прорезь горловины платьев), то на костюм надевается халат или набрасывается покрывало, и артист идет делать грим и прическу в костюме.

– Следующее и не менее ответственное дело - «проводка» спектакля. В нее входят переодевания актеров за кулисами сцены. Эти переодевания могут быть очень быстрыми. И тогда одна костюмер застегивает сапоги, другая накидывает юбку, третья надевает рубашку. 20 секунд – и актриса в новом костюме. Время переодевания зависит от требований режиссера. А исходя из того, насколько быстро надо сменить костюм, принимается решение, сколько человек будет переодевать одну актрису: один, два или три.
– В каких спектаклях есть быстрые переодевания?
– В «Эрасте Фандорине», в «Красном и черном» (у зрителя создается ощущение, что на костюме артиста появился красный мазок, а на самом деле, ему успели надеть новый костюм), в «Чисто английском привидении» мы быстро переодеваем маму из белого костюма в джинсовый. На «Золушке» в кулисах стоят три стула: для мачехи, старшей и младшей дочерей, – и каждая из костюмеров переодевает свою актрису. И, конечно же, в «Береге утопии» переодеваний огромное количество. И если всего в нашем цеху работает 5 человек, то на этот спектакль приглашаются еще и договорники, и мы работаем вдевятером.

Тетрадь с партитурами спектаклей у каждого из костюмеров – своя

Чтобы четко знать, какие костюмы потребуются для данного спектакля, и в какой момент нужно переодеть артиста, костюмеры участвуют во всех репетициях. И даже если костюмы еще не сшиты, костюмер все равно должен быть «на чеку»: режиссер может попросить вынести артисту шляпу, или платочек, или перчатку.
А вот когда появляются костюмы, в которых будут играть спектакль, тогда начинается интенсивная работа. У каждого костюмера есть своя тетрадочка, при помощи которой он может подготовить и провести любой спектакль в РАМТе. Происходящие изменения утренняя смена костюмеров передает вечерней, вечерняя – утренней. И каждая костюмер – записывает в свою тетрадь партитуру всего спектакля.

Переодевания тоже дело не простое. Во время репетиций спектакля у костюмеров свои репетиции – репетиции переодеваний. Нужно четко отработать каждое движение и довести их до автоматизма, чтобы артист вышел на сцену в положенное время. Иногда костюмеры даже обращаются к художнику с просьбой переделать костюм, если его невозможно переодеть быстро. Так, к примеру, на платье Софьи в спектакле «Платонов, III акт» крючки на спине еще в период репетиций заменили молнией. А в «Самоубийце» на костюмах Тик и Так сделали ложные пуговицы и пришили липучку, а пионерский галстук прикрепили к воротнику, и теперь играющих в интермедиях актрис переодевают буквально в два счета.

«Берег утопии» – проверка на прочность

Самый сложный для костюмеров спектакль театра, это, конечно же, «Берег утопии», в котором более используется более 1000 костюмов. Женские наряды занимают комнату, в половину той, где хранятся костюмы всех остальных спектаклей РАМТа.

За несколько дней до спектакля начинают гладить юбки и платья. На одну только нижнюю юбку из трех слоев рюш уходит от 1 до 1,5 часов! Зачем гладят юбку, которую не видно? Чтобы она держала форму и придавала платью объем, соответствующий одежде той эпохи. Посчитать количество женских костюмов и поразиться объему проделанной костюмерами работы вы сможете на ближайшем спектакле.

Кстати, весят костюмы эпохи XIX века прилично,  и во время глажения костюмерам приходится еще и изрядно потрудиться, переворачивая на гладильной доске объемные юбки и платья. Костюмерам из мужского цеха тоже не позавидуешь. Мужские костюмы, склад для которых находится не на этом же этаже (как женский), а на два лестничных пролета ниже, им сначала необходимо поднять на мужской этаж. Охапку костюмов, которую поднимают за один раз, еле удержать. Героические женщины работают в этом цеху.

- Кроме того, у нас, как и у гримеров, перерыв меньше, чем у всех актеров. Только спектакль заканчивается, уже дается первый звонок на второй спектакль. И у нас есть полчаса, чтобы повесить в гримерные необходимые костюмы и подготовить места для переодеваний. Только все подготовили, артистов пора одевать, потому что они перегримировались и пришли играть вторую часть. Только между вторым и третьим спектаклями мы еще можем умудриться попить чайку.
Костюмы детей тоже готовим мы. Одни только девичьи платьишки и панталончики чего стоит выгладить. Все это нужно отнести в антресольный зал, где переодеваются дети, а потом – конечно, уже все разбросанное – забрать.

Самый легкий для женского цеха спектакль, наверное, «Портрет», в котором занят лишь Евгений Редько и ансамбль солистов «Эрмитаж». В обязанностях костюмера только погладить для музыкантов 6 юбок. Но это вовсе не означает, что работа заканчивается. Даже если во время спектакля нет переодеваний, на нем обязательно дежурит костюмер – и он должен быть готов к нештатным ситуациям. Оторвется пуговица, отпорется подол, испачкается пудрой блузка - все эти проблемы надо быть готовыми оперативно решить.

Ну а после спектакля все костюмы нужно убрать. Собрать по гримерным платья, обувь, шляпы, каждую мелочь, все повесить и положить на свое место. Но перед этим все внимательно осмотреть. Если на одежде есть крупные повреждения, отнести в пошивочный цех, если загрязнения - то в прачечную. Если сильное загрязнение, спороть пуговицы и сдать в химчистку. В РАМТе это делается оперативно. По телефонной заявке из химчистки приезжает машина, забирает костюмы, а через два-три дня привозит обратно. Ведь костюм к следующему спектаклю должен быть в идеальном состоянии.

Костюмеры также обязаны знать, что есть одежда, которую нельзя стирать: например, шерстяная, потому что ткань «сядет». Или костюмы из очень нежных тканей, которые могут испортиться. А вот мелкие вещи в цеху стирают сами.

Два тазика, приютившиеся в маленькой комнатке костюмеров, призваны содержать в идеальной чистоте эластичные колготки, гольфы, носовые платочки, поясочки, ленточки и бантики. Кологоты и гольфы на спектакль выдаются исключительно новые, а стираные идут на репетиции.
Кстати, когда в цех приходит новая девочка, первое, что просит записать и запомнить Алиса, это размеры колгот всех актрис. А вот как различаются костюмы? Ведь актрисы никогда не делят один костюм на двоих, даже если у них одинаковый размер.

- У каждой вещи есть свой инвентарный номер. Но мы не ищем платья по номерам. На горловине костюмов с изнанки мы пишем имена актрис. Правда, проработав какое-то время, уже начинаешь узнавать костюмы с первого взгляда, где – чей. Так что ярлыками пользуемся, только когда костюм еще новый.

Поиграть в чужом костюме в театре разрешается в исключительных случаях – если случается срочный ввод (например, артист попал в пробку или тяжело заболел). Артиста «диктует» костюм – выбирают того, кому он придется в пору. Но после этого спектакля костюм сразу постирают или отдадут в химчистку.

Ничего не выбрасываем!

Однажды по телевидению шла увлекательнейшая передача о том, как в музее восковых фигур Мадам Тюссо ухаживают за экспонатами. В обязанность хранителей фондов музея входит и уход за костюмами. Их, конечно же, чистят и гладят, а еще – восполняют пропажу мелочей, которые уносят на память посетители: пуговиц, пряжек, колец. Интересно, а есть ли в артистическом костюме такие «расхожие материалы», которые приходится часто восполнять?

- Гипюровые перчатки, которые пачкаются и рвутся. Белые атласные перчатки, которые, если цепляются за декорации, сразу меняют свою фактуру или расходятся по швам. А если пачкаются, то даже в отбеливателе отстирываются трудно.
Естественно, эластичные колготки. Платочки, особенно газовые, рвутся или теряют цвет от помады. И, конечно же, подмышечники. Любой человек потеет, а на сцене особенно, если много двигаться или выйти в тяжелом, плотном костюме. Отстирать следы пота невозможно, поэтому, чтобы сохранить костюм, на него изнутри пришиваются подмышечники. Они меняются после каждого спектакля, стираются, и пришиваются вновь. Подмышечники служат недолго - всего 3-4 спектакля, а потом выбрасываются. Но во время службы после стирки они пришиваются именно той актрисе, с платья которой были спороты. К ним подкалывается листочек с фамилией актрисы, и перепутать невозможно.

Раньше, в советские времена, эти необычайно удобные приспособления, призванные оберегать костюм, продавались в магазинах. А теперь их шьет наш пошивочный цех из бязи.
Хлопчатобумажные белые перчатки для «Врунгеля» я заказала сразу на год. На спектакле артисты, взрывая хлопушки, надевают перчатки, чтобы не обжечь руки. И каждый раз они их прожигают. Но если одна перчатка испортилась, а другая осталась, я ее кладу в мешочек, потому что она может пригодиться. Бывает так, что артист выходит на сцену в одной перчатке, как в «Золушке», например. В этом мешочке все, что уже списано, но мы оставляем эти мелочи, для репетиций. Если актриса просит какой-нибудь платочек, я не могу дать ей платочек со спектакля, вдруг она его потеряет или порвет. А старенький не жалко.

А вот в мужском цеху, хоть и костюмов в несколько раз больше, расхожих материалов не слишком много. Даже носки здесь предназначены повторной стирке и сдаются в прачечную. А теряются – пуговицы и... брючные ремни. Об этом нам рассказала мужской костюмер Анна Иванкова. В театре она с 2006 года и, кстати, когда пришла, абсолютно не умела гладить мужскую одежду. А сегодня справляется с рубашкой в три приема:
- У нас есть такие спектакли, как «Эраст Фандорин» и «Берег утопии», где огромное количество рубашек и брюк. Их нужно подготовить за несколько часов, поэтому приходится все делать быстро. Это умение приходит с опытом, и все получается уже само собой.

Кстати, в нашем театре среди костюмеров одни женщины. Хотя мужчины в этой профессии тоже встречаются. Например, в театре кабуки, где вообще работают только мужчины. Мужчине-костюмеру даже посвящена целая пьеса британского драматурга Рональда Харвуда, экранизированная Питером Йейтсом в 1983 году.
Однако большинство костюмеров все-таки женщины. И, скорее всего, потому, что постирать, погладить, зашить – все-таки дело не мужское. И хоть нынешний век пытается доказать обратное, и равноправие никто не отменял, исключительно женский состав наших костюмеров лишь подтверждает историческую закономерность разделения труда.

Все состоит из  «чуточек»

Профессии костюмера нигде не учат, ее уникальность в том, что все знания и опыт передаются здесь от человека к человеку. Алиса, проработавшая в театре почти четверть века, - настоящий кладезь знаний о премудростях профессии. С терпением и бесконечной любовью к театру передает она их новым поколениям костюмеров.

- Никогда не забываю повторять слова своей первой учительницы в профессии: «Внимание, терпение, интеллигентность!» Если ты пришла сюда работать, ты обязана уважать людей, с которыми ты работаешь. Театр – это большая семья. И твоя работа – не просто принести костюм, погладить, одеть и уйти. Ты здесь и помощник, и советчик, и друг, может быть. Ты должен всегда быть корректен и приветлив, какое бы у настроение не было у тебя или у артиста. Ты, как боец невидимого фронта, должен создать за кулисами такую обстановку, чтобы, выйдя на сцену, артист думал только о роли. И постараться оградить его от ненужных переживаний.

Артисты – люди, которые привыкли к вниманию, и они должны получать это внимание, в том числе и от нас, потому что мы непосредственно с ними контактируем.
Нужно также изучать и учитывать характер и привычки каждого артиста. К примеру, я знаю, что одна актриса одевается за 5 минут до начала, она не любит сидеть в костюме. Другая - одевается сразу, как пришла, и уже после этого вспоминает текст, готовится. Такие нюансы тоже необходимо знать, чтобы вовремя подойти в гримерную.
Ну а правила работы над спектаклем можно сформулировать в нескольких фразах.
Собрал спектакль – проверил себя, собрал вещи после спектакля – и снова проверил. Что-то не нашел – спрос только с тебя. И можешь поставить себе пятерку за спектакль в том случае, если тебя ни разу никто не позвал!

С большой нежностью и уважением рассказывает Алиса о работе с актрисами старшего поколения: Ларисой Ивановной Гребенщиковой, Светланой Евгеньевной Харлап, Натальей Николаевной Платоновой, Татьяной Юрьевной Шатиловой, Евгенией Михайловной Пресниковой. И, кажется, даже расстраивается, что новое поколение костюмеров, приходящее в театр – более раскованное и суетливое – живет уже на другой волне, а, стало быть, уже не все способно слышать и перенимать из бережно хранящегося Алисой опыта.

- К сожалению, в наше время люди стали меньше чувствовать свою ответственность, стали менее внимательны и постоянны. Многие идут сюда за деньгами. Но те, кто долго работает в театре, работает для души. Душой работает. Не из-за денег. Торчим мы здесь целыми днями, нагрузка и эмоциональная и физическая большая. Но люди в нашу профессию все равно приходят, и мы стараемся передавать им наши знания «по чуточке». Как говорил мой учитель из пединститута, все состоит из «чуточек». Мы уделим кому-то «чуточку» внимания, а потом и он кому-то «чуточку» уделит. Так и будет передаваться наш опыт, наше богатство друг другу. Так и будет жить наша профессия.
- Не жалеете, что Ваша судьба не сложилась иначе?
- Ничего другого я не хочу. Даже не знаю, что бы я еще могла делать руками, где бы могла применить хотя бы ту часть педагогики, которую успела выучить на первом курсе; и где мне было бы так интересно. Театр – это моя жизнь.

Когда папа говорил, что быть хорошей актрисой очень сложно, я приняла это не сразу. И сейчас очень ему благодарна за эти предостережения. Я поняла, что лучше быть хорошим костюмером, чем плохой невостребованной артисткой. Ну, подумаешь, нас зритель не видит, а сколько статистов, которые стоят в темноте и их зрители не видят! Я вижу, как многие мучаются: ролей нет, ролей нет, ролей нет. И говорю, как в том фильме: «Но везде требуются Петрыкины». Костюмеры будут нужны всегда. И я считаю, что у нас очень достойная работа.

p.s. Перед самой сдачей номера выяснилась еще одна очень любопытная подробность. В молодости родители Алисы играли в народном драматическом театре города Фрунзе. И ее первый брат даже выходил на сцену в мамином животе в спектакле «Бесприданница». Никто из родителей не связал свою жизнь с профессиональным театром. Но настоящая любовь… она никогда не перестает, и воплотилась удивительным образом в их дочери, честно и преданно служащей театру вот уже почти четверть века.

Ольга Бигильдинская

Посмотреть фоторепортаж о костюмерах