Справка
Юрий Григорьев окончил театральное училище им. Б.Щукина. Во время учебы в училище начал сниматься в кино. В его фильмографии 15 работ, среди которых роли в фильмах: «Анискин и Фантомас», «Призвание», «Белый Бим - Черное ухо»,  «Поговорим, брат...», «Женатый холостяк», «Груз без маркировки», «Гостья из будущего». В РАМТе с 1976 года. Занят в спектаклях текущего репертуара: «Берег утопии», «Лоренцаччо», «Приключения Тома Сойера», «Принц и нищий», «Сотворившая чудо», «Таня». Играет главную роль в премьере нынешнего сезона «Приключения капитана Врунгеля». Ведущий телепрограмм «Спокойной ночи, малыши!», «Шишкин лес», «Доброе слово», «Сказки и истории», «Аты-баты».

 Знаменитый дядя Юра из «Спокушек», пришел в РАМТ сразу после окончания театрального училища имени Б.Щукина. Кстати, в «Спокойной ночи, малыши!» его взяли «за добрые глаза», увидев его портрет в фойе театра. Он тогда и подумать не мог, что все свое творчество посвятит детям…

Как все начиналось

- У меня и с театром взаимоотношения возникли только в восьмом классе. В это время в Советском Союзе была телевизионная программа «Алло, мы ищем таланты!». Вторя ей, в школах тоже начали проводить «Мы ищем таланты!». И нашли Юру Григорьева и его друга Сашу Осколкова. Как с первого класса сидели за одной партой, так мы до сих пор с ним и дружим. А тогда на два голоса читали юморески Лившица и Ливенбука «Массовка» и «Субботний день». Очень они нам нравились. Выезжали «агитбригадками» в воинские части и «на ура» играли концерты. Вот с этого началась моя актерская деятельность.

- Интересна история Вашего поступления в театральное…

В спектакле «Ловушка № 46, рост второй», Упырь. Майор милиции – Владимир Калмыков

- Я из семьи москвичей, но жили мы тогда в из-за службы отца в.Риге. А на каникулы приезжали в Москву. Тем самым летом, когда я окончил восьмой класс, знакомый нашей семьи, доцент медицинских наук Иван Семенович Хорол привел меня на прослушивание – ни много - ни мало - к Цецилии Львовне Мансуровой - нашей первой и самой лучшей принцессе Турандот!
А после десятого класса я снова приехал в Москву и поступил в Щукинское училище к удивительному, потрясающему педагогу Юрию Катину-Ярцеву. Нам категорически запрещали сниматься, но мне и Жене Симоновой Юрий Васильевич разрешил. Он считал, что это поможет нашему внутреннему раскрытию.

- Как же так получилось, что судьба привела Вас в Центральный детский театр?

В спектакле «Ловушка № 46, рост второй». Андрей – Игорь Нефедов. Упырь – Юрий Григорьев. Миша (Арлекино) – Сергей Серов

- Не знаю, как сейчас смотрят студентов, но в те годы это была ужасная процедура. Я до сих пор помню эту унизительную сцену в театре Станиславского, когда пришли какие-то люди и во время нашего показа разговаривали между собой. А в конце каждого выступления говорили: «Сыграл уже? Ну тогда следующий»…
Но было два потрясших меня показа. Первый - во МХАТе, когда нас смотрели Олег Николаевич Ефремов, Вячеслав Михайлович Невинный и Евгений Александрович Евстигнеев. От них исходило бесконечное внимание и уважение к тем, кто показывает свои маленькие силёнки. После показа мне просили передать, чтобы я пришел через неделю. А через день или два я сам договорился о показе в Детский театр. Нас смотрели Иван Дмитриевич Воронов и Владимир Кузьмин, тогда главный режиссер ЦДТ, приехавший в Москву из Новосибирска. Они смотрели так же внимательно, с уважением и интересом, как во МХАТе. А после сказали: «Завтра утром мы Вам обязательно позвоним. Ждите». Я, конечно, ждал. И буквально этим же вечером мне позвонила Лёнина Евгения Михайловна, зав. репертуарной частью и сказала, что меня берут. Так началась моя жизнь в театре.

На экране

- Когда Вы начали свою учебу, какие у Вас были ожидания от будущей профессии?

Юрий Григорьев – ведущий передачи «Спокойной ночи, малыши!»

- Поскольку меня сразу после первого курса отпустили на съемку, да еще к режиссеру Игорю Шатрову, у которого совсем недавно вышла нашумевшая картина «Мужской разговор»… все это, конечно, вскружило голову, и ожидания были большими. Потом вышел фильм «Поговорим, брат» (где Юрий Григорьев сыграл главную роль – прим. ред.), который стал «Картиной года». О себе в тот момент много чего подумалось. Это не было, конечно, звездной болезнью, как сейчас у молодежи, которая в непонятных сериалах мелькнет и уже думает, что «я супер-пупер». Но внутри все-таки было такое «ну, значит, получается!» Но сейчас, уже оглядываясь, я понимаю, насколько я мало чего знал и умел. В картине «Поговорим, брат» моя роль - Митьки Кокорина - вся сделана Юрием Степановичем Чулюкиным. Это был уникальный режиссер и немыслимой энергии человек, который, к сожалению, трагически погиб.

- Как дальше складывалась Ваша кинокарьера?

- Когда я снялся у Самвела Гаспарова в фильме «Хлеб, золото, наган», он позвал меня в свой следующий фильм-вестерн, - но я отказался… И дальше начал отказываться от однотипных ролей. Не было тогда у меня старшего наставника, который сказал бы: «Юра, нельзя отказываться, надо сниматься!». Потому что однажды просто перестают приглашать и о тебе забывают.
И я стал заниматься концертной деятельностью. Помню, в Калининской филармонии показывали композицию «Мой враждующий друг». Зоя Коляскина, солистка этой филармонии, была за фортепиано, а я читал потрясающие стихи Ахматовой, Гумилева и Блока…

- Может быть хорошо, что Вы выпали «из обоймы» в свое время?

- С одной стороны, безусловно, да, - я не снялся во многих плохих картинах. Хотя с другой стороны, - вот парадокс - сейчас смотришь эти картины и, понимая их слабость, все равно смотришь с радостью, потому что в них есть потрясающий положительный заряд. Сейчас нет таких фильмов. На «Золотом Витязе» приводили данные, сколько на наших телеканалах показывают убийств и трупов за сутки. Страшно сказать – около 1370 раз в день!

Душеполезное телевидение

- То, чем Вы сейчас заняты на телевидении, противопоставляется тому негативу, который сегодня на ТВ есть. Уйдя из кино, Вы как бы воплотились вновь на телеэкране, но уже в новой миссии.

На съемках передачи «Сказки и истории»

- Телевидение – это чудовище, при помощи которого сегодня запугивается население, а такие православные каналы, как «Радость моя» и «Союз», дают возможность нести доброту и любовь людям. До сих пор я чувствую отдачу от зрителей «Спокушек», которые я когда-то вел. Когда езжу на гастроли, ко мне часто подходят взрослые: «Ой, дядя Юра, здравствуйте. Мы так рады были Вас повидать! Дети-то наши сейчас уже «Спокойной ночи» не смотрят. А мы как будто в детство вернулись». А на Пасхе в Ирусалиме ко мне подходили с благодарностью уже за новые передачи, которые я делаю на спутниковом православном канале «Радость моя». Знаете, почему «Радость моя»? Так здоровался батюшка Серафим Саровский. Он говорил: «Христос Воскресе, радость моя». Так мы и назвали наш канал. Работать на нем - такая отдушина. У нас даже есть свой храм, внутри студийных помещений. Каждый день там идут литургии. Перед работой ты можешь зайти в храм, попросить помощи Божьей в работе, приложиться к праздничной иконе, написать поминальную записочку, поставить свечу.

- Какое, по вашему мнению, должно быть детское телевидение?

На съемках передачи «Сказки и истории»

- Талантливым. А люди, которые его делают, должны быть профессионалами. Необходимы и развлекательные, и обучающие программы для разного возраста. Поэтому мы и создали передачу «Шишкин лес» - аналог «Спокойной ночи, малыши!» - только с другими сказочными героями: мышонком Шуней, волчонком Зубком, мудрой совой Матильдой Леонардовной, Енотом Енотычем и котенком Коксиком. С ними мы имеем возможность и говорить о каких-то воспитательных вещах, и пошутить. Должны быть также научно-популярные передачи для детей, чтобы помогать ребятам познавать мир, но с православных позиций - доброты, справедливости, любви. Главное, чтобы, посадив ребенка к телевизору, можно было не бояться, что он увидит там что-то пошлое, вульгарное, не полезное для детской души, агрессивное и раздражающее.

- В одном из своих интервью Миндаугас Карбаускис сказал, что  с телевидением бесполезно бороться. А Вы как думаете?

На съемках передачи «Сказки и истории»

- Боротся возможно, но только создавая свое телевидение. Мы один раз пробовали предложить «Шишкин лес» на Третий канал. Отсматривал передачу, кажется, Попцов, его тогдашний руководитель. В нашей программе православие впрямую проявляется только в том, что, прощаясь со зрителями, ведущий говорит «Всего вам самого доброго» и – либо «храни вас Господь», либо «Ангела вам Хранителя». Попцов посмотрел и сказал: «Потрясающе! Такие профессиональные детские программы! Мы берем, однозначно. Только вот «этого» не надо говорить». Мы сказали: «Спасибо большое, но ради «этого» мы и создали передачу». Так «Шишкин лес» на центральные каналы и не попал.

 - Какое место в вашей творческой жизни занимает театр?

- Семья и мой родной театр – это главное в моей жизни. Я с большой радостью езжу на гастроли, очень люблю сниматься. Но все-таки театр - это отдушина и основное место работы. Актер свою профессию познает в первую очередь, в театре. И, слава Богу, я пока продолжаю в нем работать, и на сегодняшний день ни о чем другом не думаю.

- В каком репертуаре вам комфортнее – детском или взрослом?

- Так уж сложилось, что вся моя жизнь посвящена работе для детей -  в театре, и на телевидении, и на сцене, поэтому для меня детский репертуар ближе. При этом взрослые спектакли мне, конечно же, тоже интересно играть. И то, что они взрослые, отнюдь не значит, что они – не для детей. Когда Алексей Владимирович Бородин пришел в наш театр, он говорил: «В детстве меня мало водили в ТЮЗ. Меня водили на хорошие спектакли, не важно взрослые или детские. Там вместе с родителями я возрастал умом и духовно, и душевно. Я познавал этот мир на хороших образцах театрального искусства». И я вспоминаю, когда мы показывали «Прости меня» Астафьева, его смотрели школьники, притом, что это для них рановато. Но они понимали, что идет серьезный взрослый разговор о важных вещах и понятиях. И при этом, наверняка, приобретали какие-то знания, которые им понадобятся в жизни.

В спектакле «Сотворившая чудо», Келлер. Элен – Татьяна Матюхова

- Вы играете в чудесном спектакле «Сотворившая чудо» отца главной героини – слепоглухой девочки Элен. Насколько такие роли, как роль шерифа Келлера, Вы соизмеряете со своей жизнью?

- Это как раз такая роль, которую можно на себя примерить. Ведь это не убийца, на месте которого было бы трудно себя представить. В семье моего героя родился ребенок, который очень болен. Конечно, ему очень жаль родное дитя. И эта болезнь, и множество других проблем, и напряженная атмосфера в доме, и работа шерифа, у которого тысяча проблем – все очень влияет на его характер и поступки. Представьте себе на секундочку дела шерифа. Он безумно уставший человек…

В самый кульминационный момент он прогоняет учительницу своей дочери, потому что ему просто не под силу понять, что победы в воспитании дочери достигаются очень маленькими шажками. И что для этого нужно очень долгое терпение, к которому он не привык.

Я понимаю, что по поступкам его воспринимают как жесткого человека. Он действительно такой по пьесе – непрошибаемый, мало чего понимающий шериф, который только и знает, что приказывать: «Вы здесь будете делать то-то и то-то»

Но как и всегда в нашей жизни, всё не однозначно и не так просто. Зритель должен увидеть непростоту его ситуации, неоднозначность. И что это обусловлено его характером и его судьбой. Очень трудно себе представить всю сложность, тяжесть этой судьбы. Мне хочется, чтобы он не был безусловно плохим для зрителя.

- Вы пытаетесь оправдать своего героя в любой ситуации?

- Конечно, нет. Своего черного ефрейтора в «Молодой гвардии» я не пытался оправдать. Потому что это редкая сволочь, изувер, садист. Я через него отражал свое отношение к нему и ему подобным. Хотел, чтобы зритель, глядя на него, испытывал к нему то же, что и я - отвращение.

- Есть такие роли, которые Вы до сих пор мечтаете сыграть?

В спектакле «Отверженные», Мариус. Козетта – Елена Новикова

- Мне бы хотелось побольше играть классики. Сколько я сталкивался с классикой – и когда мы играли Гёте, или «Отверженных» Гюго, или даже маленькую сценку в «Шутниках» Островского –  это всегда была огромная радость. И, конечно, хотелось бы столкнуться с материалом Шекспира.

 - Юрий Герасимович, расскажите о Ваших самых важных ролях в театре?

- Во-первых, это работа в тех спектаклях, которые были важным этапом для всего театра: обе постановки Юры Щекочихина - пьесы «Ловушка № 46, рост 2» и «Между небом и землею жаворонок вьется».
Я с огромной радостью вспоминаю свою первую работу с Алексеем Владимировичем (Бородиным – прим. ред.) - «Три толстяка», где я играл Тибула, и мне было безумно интересно.

- И по канату ходили?

- Я ходил на высоте пяти с лишним метров. Не по канату – по станку, на котором лежала доска. Но из зала выглядело впечатляюще. Вообще это была очень необычная постановка. Наши толстяки были худыми, только одеты в толстушки, и всем это было видно. Это был такой режиссерский ход: мы толстяки, а вы все верьте. И все верили, куда тут денешься.

В спектакле «Отверженные», Мариус. Жильнорман – Михаил Андросов, Козетта – Елена Новикова

Потом был спектакль «Отверженные» в двух частях. Я очень любил его, потому что рядом с нами были «старики» – Михаил Трофимович Андросов, Иван Дмитриевич Воронов, Маргарита Григорьевна Куприянова. За ними можно было наблюдать, не отрывая глаз – от начала до конца спектакля. Все они были кладезями таланта, знаний и всего, на что нужно было смотреть и перенимать в театре. Михаил Трофимович по роли был моим дедом. Играть рядом с ним было одним наслаждением, так много он давал –  хочешь–не хочешь, но ты обязательно должен был играть хорошо. Надеюсь, у меня это получалось.

Очень тепло вспоминаю своего героя Мишу в спектакле «Прости меня» Астафьева по повести «Звездопад».

Из последних мне нравится играть в «Принц и нищий», где у меня два замечательных персонажа-негодяя, а значит, есть перевоплощение. Люблю, когда не все время «я в предлагаемых обстоятельствах», а присутствуют яркие проявления самого себя и героев.

В спектакле «Берег утопии», Франц Отто, адвокат Бакунина

Конечно, важна работа в «Береге утопии». Там у меня три персонажа, но особенно мне интересен Полевой (Николай Полевой, редактор журнала «Телеграф» - прим. ред.). Во второй части – у меня замечательная роль адвоката Бакунина – Отто. И замечательная сцена. Она, вроде бы, с одной стороны очень серьезная, а с другой стороны в ней столько юмора заложено. С огромным удовольствием её играю.

А последняя моя работа, капитан Врунгель, так тяжело мне далась, что и не передать. Вся работа сложилась как будто нарочно: так, чтобы было потруднее. Но «мы не ищем лёгких путей!» Теперь все сложности позади и есть только радость.

- Артист, выходя на сцену, получает энергию от зала. Но в то же время публичная профессия забирает много сил.

- Что поделать, такая профессия. Ты тратишь на свою роль столько, сколько она требует. В конце спектакля бывает и физическая усталость, и душевная. Но в конце я всегда получаю мощную отдачу от зрителя. Эта отдача дорогого стоит, ради нее, во многом, мы, артисты, и существуем.

- Момент поклонов искупает все?

В спектакле «Принц и нищий», Гуго. Йокел – Алексей Мишаков

- Безусловно. Говорят, вышел один раз на подмостки и – попробуй оттуда уйти. У всех, конечно, по-разному, но, мне кажется, что профессия затягивает не тогда, когда ты репетируешь, мучаешься, не спишь ночами, думаешь, как же сделать так, чтобы сцена решилась правильно, а тогда, когда выходишь, и зритель тебя слушает. Ты его ведешь туда, куда хочешь, и он ничего не может сделать, идет за тобой. Вот эти моменты пережив, уйти уже тяжело.

- И в этой профессии привлекает обладание властью?!

- У артиста есть желание через свое решение образа что-то сказать другим. Но просто сказать – артисту мало. Необходимо, чтобы зрители увидели и почувствовали это так, как он хочет, а это возможно только через обладание залом. Вот почему для меня, как и для любого актера, дороги большие роли. Ты можешь показать своего героя в развитии. На протяжении всей роли держишь зал у себя в руках. И это, конечно, власть.

- Вас никогда не печалил тот факт, что театральное искусство нельзя зафиксировать?

В спектакле «Приключения капитана Врунгеля», Капитан Врунгель. Фукс – Алексей Блохин, Матрос Лом – Тарас Епифанцев

- По поводу этого сожаления нет. Но единственное, мне, действительно, было жалко, когда не зафиксировали мой юбилей. Мои друзья снимали его, но никто не ожидал, что вместо обещанных двух с половиной часов, будет четыре. И ,что будет так всё удачно, что и после четырёх часов никому не захочется уходить и будет жаль, что вечер заканчивается. И это благодаря тому, что все, кто выступал (мои гости), все, кто помогал мне в организации вечера, привнесли столько доброты, столько выдумки, столько фантазии. Главным героем был не я, юбиляр, а все мои друзья, которые пришли, чтобы поделится со мной и всеми своим теплом. Это был вечер такой теплоты и любви, которые я больше никогда нигде не испытывал.

После юбилея Дима Салынский сказал: «Юр, вы знаете, я выходил из зала и понял, что у меня по щекам текут слезы, слёзы радости.  Мне стало как-то неловко. Я посмотрел вокруг и вижу, что у многих глаза полные слез». Та степень доброты и любви, которая там была, переполняла всех.

- А вы сами плачете после спектаклей или на сцене?

- Да, если по роли надо. А в жизни иногда бывает, какие-то самые простейшие вещи вызывают появление слез.

- Какие, например?

В спектакле «Три толстяка», Гимнаст Тибул. Доктор Гаспар – Геннадий Печников

- То, что меня трогает, на что откликается душа. Вот вчера жене до полвторого ночи читал замечательную книгу. Прямо из интернета, своей пока нет. Всем рекомендую. Знаете, всё это моё интервью не главное, а вот это должно быть главным, чтобы все прочитали эту замечательную книгу. Она называется «Один раз и на всю жизнь». Ее написал батюшка - отец Шугаев. Это его выступления, записанные, и выпущенные для старшеклассников и молодых людей постарше. Там он говорит о семье, влюбленности, любви и о любви с первого взгляда, о том, что такое брак, аборт. Сфера этих вопросов для любого молодого человека крайне важна. И не отвратительный ликбез по сексуальному образованию, а глубокий и серьёзный разговор с позиций нравственности, добродетели, корневых устоев нашего народа. Вы подумайте, ведь об этом почти уже неудобно заговаривать. Как-то несовременно. А в книге это подается в замечательной, понятной молодёжи форме. Без ненужных натаций, брюзжаний дидактики. Живой и очень заинтересованный разговор о самом главном.

ЭТА КНИГА, БЕЗ ПРЕУВЕЛИЧЕНИЯ, ДОЛЖНА БЫТЬ НАСТОЛЬНОЙ КНИГОЙ ВСЯКОГО МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА, ДЛЯ КОТОРОГО ЧЕСТЬ И ПОРЯДОЧНОСТЬ НЕ ПУСТОЙ ЗВУК. И меня какие-то моменты в этой книге трогали до слез. Это действительно, уникальная книга для всех молодых, особенно тех, у которых впереди семейная жизнь. Отец Шугаев говорит: «Для православных людей есть два выхода – либо в монастырь, либо жениться. Но вряд кто из вас в монастырь собирается. Значит, вы будете жениться. И поэтому, я хочу вам сказать следующее…» Вот тем, кому не в монастырь, это обязательно надо прочитать. Каждому молодому человеку, который думает о семейной жизни.

- А Вы для себя в ней новое почерпнули?

С женой Тамарой на съемках передачи «Аты-баты»

- Да и очень многое. Он раскрывает секрет, почему расходятся пары, которые, казалось бы, женятся «по любви». Дело в том, что женится по любви, говорит батюшка, невозможно. К истинной любви можно прийти. Любовь супругов — это единение двух людей, которое рождается в браке и взращивается в течение 10-15 лет совместной жизни! Это замечательная мысль и мы с женой ее полностью разделяем.
Или, какова степень родства у мужа и жены? Мать, отец, сын, дочь – это первая степень родства. Бабушка – вторая степень. А муж и жена? Оказывается… никакая! Ведь мы едина плоть - как я могу иметь какое-то родство сам к себе? В Писании написано: «И да прилепиться муж к жене и да будут едина плоть». Могу я не любить своё левое ухо, или правый глаз, или какую-нибудь руку? Почему-то, если я скажу: «Слушайте, мне надоела моя левая нога - отрежьте её», обо мне подумают, что я с ума сошёл. А развестись с женой или мужем, то есть отрезать от себя свою плоть - это нормально, это можно! И обо мне не подумают, что я сумасшедший. Наоборот, я самостоятельный, взрослый и серьёзный человек. Конечно, мы ведь такие теперь сов-ре-мен-ные,сво-бод-ные! И, в первую очередь, «современность» нас старательно освобождает от порядочности, от обязательности, от верности. Понятие ЧЕСТЬ - отправлено в мусорное ведро, несовременно! Чудовищно, но в чести теперь це-ле-со-об-раз-ность. И это оправдывает любую мерзость, любую подлость… Но если едина плоть, то быть такого не может.

И все эти разговоры вместо разговора о сексе, а точнее – вместо развращения. Такие разговоры почти нигде не ведутся и, я уверен, очень нужны молодежи.
Мне всегда смешно становится, когда говорят, что у нас нет национальной идеи, нет современного героя. Те, кто это говорит, что, живут в другой стране? Не видят, что происходит? Живут с закрытыми глазами? А, наверно, целесообразностью заложило уши.

Человек любого возраста, болеющий всем тем, что происходит в его семье, в его городе, в его стране - это ли не герой? А вернуть нашим людям понятие чести, как одной из главных и самых главных ценностей – это ли не национальная идея, способная вернуть нам и самоуважение, и национальную гордость? Не гордыню но гордость.

И ещё о главном. Посоветую ещё одну книгу, которая доставит, я уверен, радость думающим и читающим. «Тайна русского слова. Заметки нерусского человека» Василия (Фазиля) Ирзабекова. Нам бы, русским, так любить и ценить свой родной, такой красивый и великий язык. Если благодаря этому разговору никто не узнает обо мне ничего нового, не страшно. А вот если хоть один человек благодаря этому интервью прочтёт эти книги, тогда всё это имело смысл и я буду счастлив.

Всем читателям желаю в новом году здоровья и счастья, удач и любви! А ещё Веры ! Веры в себя, в свои силы, а главное – в Добро, которое всегда побеждает! Ваш «дядя Юра», он же Юрий Григорьев.

Ольга Курскова